Его маленькое (не) счастье
Шрифт:
— Да блин! — хлопаю ладонью по подушке. Милка меня убьет! Резко сажусь на кровати, оглядываюсь. Соображаю. Тишина. Так, а что это сестра меня не разбудила? Не поверю, что тоже проспала. Она у нас ранняя пташка, а я вечно сонная сова.
Странно.
Встаю с кровати и бреду в душ. А вчера хотела подняться пораньше, накраситься, выпрямить непослушные волосы и такая красивая, бодрая поскакать в университет.
Хотела…
Быстро справляюсь с волосами феном. Собираю их в пучок. Надуваю губы,
— Да блин.
Возвращаюсь за телефоном, хватаю его и вновь убегаю.
Спускаюсь вниз. Яшка сидит на ковре и играет в приставку.
Очень странно.
— А что ты не в школе? Заболел? — забираю у него яблоко, откусываю. Вкусно.
— Нет, — ведет плечом, не отвлекаясь от игры. Чтобы Милана разрешила ему не ходить в школу и играть с утра в приставку…
Не верю.
— Яша?! — привлекаю к себе внимание.
— Отстань!
Ладно, выхожу в холл и встречаясь с домработницей.
— А где Мила?
— Ой, — машет на меня рукой и качает головой. Лица на ней нет.
— Да что случилось?
— Все в больнице, — поясняет она. — Платон Яковлевич с семьей в аварию попал, — почти плача сообщает мне она и прикрывает рот рукой. Внутри все холодеет. Открываю рот как рыба, глотая воздух и ничего не могу сказать.
— Хорошо хоть, Лерочка не пострадала.
— А с Платоном что? — наконец обретаю голос.
— Не знаю я, мне никто не сообщает, — с досадой произносит она.
— А в какой больнице? — спрашиваю и несусь к двери.
— Тоже не знаю, не до меня им было. Некогда было разговаривать… — женщина еще что-то говорит, но я уже не слышу, скрываясь за дверью. Вылетаю во двор, бегу к машине. Сажусь на заднее сиденье, водитель уже на месте.
— В университет? — спрашивает и заводит двигатель.
— Нет, в больницу, — сердце колотится, как сумасшедшее, заходясь аритмией.
— В какую? — буднично спрашивает он и зевает.
— В которой Платон! Вы же знаете? — нервно выдаю я. Хочется стукнуть его по голове.
— Знаю, — кивает.
— Так поехали и быстрее!
Водитель наконец-то соображает и двигается с места. Пытаюсь выдохнуть, откидываюсь на сиденье, дышу, закрываю глаза. Глубокий вдох, медленный выдох. Не помогает. Зажмуриваюсь, в голове несется самое страшное. Но ведь если он в больнице, это необязательно все плохо?!
— Господи… Господи… Господи… Пожалуйста… Пожалуйста… Пожалуйста… — повторяю, кажется, про себя.
— Что вы сказали? — спрашивает водитель и тормозит на светофоре.
— Ничего! Можно быстрее?!
—
Наконец мы приезжаем. Вылетаю из машины. Несусь, не понимая куда. Больница большая. Входов много, почти все закрыты. Хватаю телефон, набираю сестру.
— Да, — тихо отзывается она.
— Мил, где ты? Я здесь, в больнице, куда заходить?!
— Алиса, — выдыхает. Молчит.
— Милана, куда заходить?! — кричу на нее.
— Сейчас я выйду, — сбрасывает звонок.
Жду, постоянно оглядываясь на двери.
Милана появляется через несколько минут и идет ко мне, указывая на лавочку. Стою, не могу я сидеть, когда Платон где-то там… Милана присаживается. Бледная.
— Ну не молчи ты, — все-таки присаживаюсь к ней. — Что с ним?
— Они попали в аварию. С Лерочкой все хорошо. Марьяна плохо себя чувствует, но не критично, она дома. А вот Платон…
Так, наверное, очень плохо думать. Я ужасный человек, но первое, что мелькает в моей голове, что лучше бы было наоборот: Марьяна — в больнице, а Платон — дома.
— Все в норме. Но его ноги зажало в искорёженной машине… Слава богу, не задет позвоночник… — обрывисто говорит она. — Но с ногами плохо…
— А что с ногами?
— Да не знаю я. Мирон и Арон сейчас разговаривают с врачом.
— Ну, ноги — это же не страшно? Правда? Заживут? — с надеждой спрашиваю сестру.
— Да, конечно, будем надеяться… — как-то не очень уверенно отвечает Милана.
— Мил? — Молчит. — Милана! — встряхиваю ее.
— Ну что ты от меня хочешь? Главное все живы, а остальное переживем.
Соскакиваю с лавочки.
— К нему пускают?
— Да, но он сейчас спит под обезболивающими.
— А можно мне к нему?
— Он спит, — повторяет она, прищуривая глаза.
— Да поняла я, что он спит. Я просто тихо посижу.
— Алиса. У него жена и дочь. Успокойся.
— Да при чем здесь это?
— При том, — встает с лавочки и хватает меня за предплечье. — Ты слишком открытая, все эмоции на лице. И я хорошо тебя знаю. Когда ты была маленькая, это выглядело забавно. А сейчас… нехорошо все это. Он взрослый мужчина, а ты маленькая девочка.
— Да что вы все заладили! — нервно выдаю я. — Маленькая, маленькая! Мне восемнадцать. Ты сама-то вышла замуж в девятнадцать за мужчину намного старше. Ничего?! В чем отличие?! — злюсь на Милану, потому что всегда понимающая сестра сейчас не на моей стороне.
— Отличие в том, что Платон давно и глубоко женат! Ты слышишь меня? — сестра тоже повышает голос.
— Я тебя умоляю, — закатываю глаза.
— Так! Я сказала, ехать на учёбу. Вечером мы все вместе навестим Платона. А у его кровати должна сидеть Марьяна.