Его непокорная невеста

Йоркшир, Англия

Ноябрь 1484 года

Киран Бродерик с наслаждением вдохнул холодный предрассветный воздух. Его сердце пело, а кровь бурлила в жилах. Он знал, что уже через час прозвучит боевой клич, возвещающий о начале сражения. Киран обвел взглядом живописные окрестности. Он не уставал восхищаться суровой красотой йоркширских холмов, окружающих Хартвич-Холл.

Ему не мешало бы вздремнуть часок-другой. Киран очень устал. Но, как

всегда перед битвой, он чувствовал возбуждение. Предвкушение битвы можно сравнить разве что с любовными утехами, но сейчас Кирану не с кем разделить это наслаждение. И после последней бурной ночи ему еще часов двенадцать не понадобится женщина.

Усмехнувшись, Киран слез с лошади и вошел в дом. Это был дом его наставника Гилфорда, графа Ротгейта. Но другого дома, который Киран мог бы называть родным, у него не было. Так уж распорядилась судьба.

Киран с детства жил в Хартвич-Холле вместе с Гилфордом. Он заменил ему отца. О родном отце Кирану не хотелось вспоминать. С восьми лет он воспитывался вместе с двумя другими славными воинами, которые стали ему братьями по духу. Шрам у него на ладони напоминай о том дне, когда, будучи мальчишками, они скрепили свой союз кровью. Арик Невилл, Дрейк Макдугал и он, Киран Бродерик, поклялись хранить вечную верность друг другу.

Сейчас, поднимаясь по лестнице, Киран улыбался. Из комнаты на втором этаже доносились их голоса.

– Кэмпбеллы уже здесь и готовы к сражению, – сказал шотландец Дрейк Макдугал.

Арик вздохнул:

– Когда же наконец Кэмпбеллы оставят в покое Макдугалов и прекратятся эти бесконечные мелкие стычки? Давно пора понять, что женитьбу твоего отца на твоей матери нельзя считать актом агрессии.

– Брак моих родителей был просто ошибкой, – вздохнул Дрейк. – Ну что ж, давайте зададим жару этим Кэмпбеллам, чтобы впредь неповадно было.

– Я сейчас спущусь, – пробормотал Арик.

Киран нахмурился, не услышав в голосе Арика былого задора. Что творится с его другом? Может быть, Арик заболел? Что его тревожит?

Продолжая подниматься по лестнице, Киран услышал как Дрейк спросил Арика:

– Насколько я понимаю, ты получил плохие известия.

Последовало молчание, показавшееся Кирану вечностью.

– Да. Случилось то, чего я опасался. Они убиты, – мрачно ответил Арик. – В прошлом году, в сентябре, их обоих нашли задушенными в Тауэре.

От неожиданности Киран остановился. Убиты? Он не слышал начала разговора, но догадался, что речь шла о юных принцах, Эдварде и Ричарде. В последнее время Арик постоянно беспокоился о них. Неужели они пали жертвой непомерного честолюбия своего дяди?

Из комнаты послышался лязг железных доспехов. Через мгновение Дрейк с горечью проговорил:

– Да, это воистину страшная весть. Огромная потеря для Англии. Я скорблю вместе с английским народом.

Наступило тягостное молчание. По натуре Арик и Дрейк были неторопливы, вдумчивы и рассудительны, в особенности Арик. Киран восхищался этими качествами друзей, но в отличие от них был сгустком энергии, человеком действия.

– Ночью,

пока мы спали, приехал Киран, – вдруг сказал Дрейк.

– Как дела у нашего ирландского друга? Он такой же безрассудный, как и раньше?

– В общем-то да, – ответил за товарища неожиданно появившийся на пороге Киран.

Дрейк и Арик обернулись.

Войдя в комнату, Киран расплылся в улыбке:

– Черт возьми, вы похожи на двух голодных псов, готовых на меня накинуться. Я тоже чертовски рад видеть вас.

– И мы тебе рады, – ответил Дрейк. – Слава Богу, что ты цел и невредим!

Киран собирался сказать что-то в свое оправдание, но в этот момент сквозь открытые ставни увидел, что на поле под окном начинается бой. Лошади нетерпеливо били копытами. Воины, более сотни человек, выстроились в шеренгу и обнажили оружие.

Киран почувствовал душевный подъем, и его сердце, как всегда, радостно забилось в предвкушении грядущей битвы.

Трое рыцарей выбежали из замка и присоединились к участникам сражения. Арик, известный всей Англии под именем Белый Лев, выглядел уставшим и нисколько не походил на легендарного воина. Дрейк, как всегда, верой и правдой послужит Гилфорду, порукой чему его огромное чувство долга и привязанность к деду. А Киран… Ну что ж, его жажда приключений неутолима.

Кольм, оруженосец Кирана, помог ему облачиться в доспехи. Киран вскочил на коня и окинул взором неприятелей-шотландцев. Его цепкий взгляд старался выделить из толпы воинов из клана Кэмпбеллов, которые отличались высоким ростом, а также славились быстротой и умением. Ему хотелось поскорее помериться с ними силами.

Казалось, прошла целая вечность, пока крик в предрассветной тишине не возвестил о начале сражения. За ним последовал лязг мечей.

Киран пришпорил коня и с мечом наперевес бросился в бой.

На него наступали противники – один за другим, а иногда по двое. Сразив мечом одного из них, Киран ощутил вкус победы. На лице убитого застыло удивление. Уклонившись от удара одного из Кэмпбеллов, Киран увидел, как меч настиг какого-то шотландца.

Маневр для отвлечения внимания неприятеля. Удар. Отражение чужого удара. Поражение противника.

Выпад. Шаг вперед. Удар. Поражение противника.

Казалось, ритм боя стучит у него в голове и Киран танцует в этом ритме, понятном одному ему. Этот ритм завораживает его. Он жизни себе не мыслит без этого ритма.

Ловкие движения Кирана доведены до автоматизма. Результат налицо. Противники потерпели поражение.

Запах влажной земли и травы, покрытой росой, смешался с металлическим запахом крови. Крики и стоны раненых, лязг и скрежет оружия – битва в самом разгаре. Солнце все еще стыдливо прячется за холмами – по-зимнему голыми, – словно добавляя загадочности этой дерзкой игре между жизнью и смертью.

Киран никак не мог припомнить, что именно не поделили Кэмпбеллы с Гилфордом на этот раз. Шотландцы превратились в недругов графа, когда его дочь, мать Дрейка, вышла замуж за отца Дрейка, являвшегося врагом Макдугала.