Его огонь горит для меня. Том 2
Шрифт:
Годжика ускоряла процесс, позволяя достичь кризиса уже на третий день, таким образом мы могли хотя бы немного контролировать количество детей, которые дадут температурную свечку и потребуют внимания именно магов-лекарей, а не только базовой заботы. Мне также неплохо удалось разделить корпус лекарей и корпус остального персонала. Первым хорошо управлял Келай с помощью Тиссея, а вторым бессменно руководила Карда при помощи одной из повитух, госпожи Жасселии. Этот громогласный и крупногабаритный тандем держал в тонусе всех, особенно мужчин-магов, этим от двух суровых поборниц чистоты доставалось на орехи с завидной регулярностью.
Как
— Эделика, дорогая, ты слышала, что некоторые недовольны едой в нашей столовой?
— Эмила, дорогая, вряд ли такое может быть. Если сам император спокойно ест эту пищу и не соблаговолит выражать недовольство, то требования остальных такой рацион не может не удовлетворять.
— И тем не менее вот этот молодой человек, — резкий взмах половника в сторону посмевшего критиковать вотчину венценосных сестёр, — отчего-то решил, что у нас здесь не госпиталь, развёрнутый в полевых условиях, а ресторан, где гостей потчуют семью переменами блюд, не считая десерта.
— Передай ему, пожалуйста, дорогая, что следующий раз, если он решит выразить своё недовольство нашим меню, то будет есть землю под присмотром императора и Верховного мага лично. С аппетитом, — Эделика сверкнула глазами так, что вышеупомянутый аппетит лично у меня едва не пропал.
Эмила решила сгладить резкость сестры.
— Думаю, что не стоит опускаться до угроз, дорогая. Все здесь и так понимают, что мы прилагаем все усилия для того, чтобы еда была максимально питательной и вкусной.
Стук ложек в столовой стал на порядок громче, демонстрируя, что еда действительно питательная и вкусная, а землицы отведать не желает никто.
В остальном люди работали вместе, и я впервые ощутила себя частью большой движущей силы. Теперь мне стало понятно желание добровольцев и волонтёров бесплатно вкалывать в таких неуютных местах. Ощущение своей нужности и незаменимости, понимание того, что ты делаешь важное дело, сродни наркотику. И я, кажется, подсела.
Глава 8
Тиссей нашёл меня спустя пару часов, чтобы кивком головы пригласить следовать за ним. Руки моментально похолодели, и я старалась держать лицо, чтобы не разреветься прямо в коридоре. Значит Кассиль был прав. Мы допустили извращенца и насильника ухаживать за детьми. Стараясь унять эмоции, я следовала за провожатым с мрачной обречённостью.
Неужели мне придётся принимать решение о дальнейшей судьбе этого человека? Я мысленно усмехнулась. А кто такой деловой хотел быть судьёй? И у кого поджилочки меленько затряслись, как только дело дошло до реального человека и реального приговора? И кто малодушно ждёт возвращения Ринара, чтобы перекинуть это решение на его плечи? И вот какая после это из меня императрица? Её Величество Трусиха Первая.
Остановились мы у дальней комнаты первого этажа, использованной раньше под склад. Рядом ожидали Келай и Элихир. Сейчас помещение с двумя крошечными окошками под потолком выглядело мрачно. Посередине стоял единственный стул с привязанным к нему мужчиной. Кас очень точно его описал — хищное лицо с тонким выдающимся носом и тёмной узкой линией губ, острый подбородок, чуть вьющиеся волосы с проседью и неожиданно заискивающее выражение.
— Ваше Величество, произошло недоразумение, — испуг и неуверенность в его глазах были вполне настоящими, но интуиция взвыла сиреной, заставляя кожу на руках покрыться противными мурашками, а волоски встать дыбом. Передо мной сидел убийца, и я с огромным трудом сдержалась, чтобы не сделать шаг назад.
Мои страх и замешательство он считал почти мгновенно, и глаза на секунду зажглись азартом. Зачем я вообще сюда пришла? Он же меня запомнит!
Заметив мою реакцию, Келай ухватил меня за локоть и утянул обратно в коридор, где я прислонилась плечом к стене и часто задышала с открытым ртом.
— Что случилось?
— Он маньяк. Убийца! Его нужно допросить.
Лекарь с сомнением вглядывался в моё лицо, но как объяснить ему что чувствует женщина рядом с извращенцем? Как рассказать о страхе жертвы перед истязателем, о предвкушении издевательств, которыми наполнен взгляд серийного убийцы? Я попыталась, только вышло путано и как-то жалобно. Руки мелко дрожали, а уголки губ непроизвольно сползали вниз. Келай выслушал очень внимательно, не подвергнул мои слова ни единому сомнению, а затем сжал мои трясущиеся пальцы в горячих ладонях.
— Всё хорошо, никуда он теперь не денется.
За спиной раздались шаги. Оборачиваться я не стала, глядя в уверенное лицо врача, чувствуя, как потихоньку спадает напряжение.
— Я вам не помешал? — голос Ринара был раздражённым и резким. Напряжение вернулось, а я вырвала руки из ладоней Келая и сделала несколько шагов в сторону жениха, чтобы уткнуться ему в плечо и позорно разрыдаться. Закатывать сцены ревности испуганной плачущей женщине гораздо сложнее, особенно если она жалобно всхлипывает про маньяков и убийц. К чести императора, он не принял ни единого скоропалительного решения, крепко обнял меня за плечи и выслушал собравшихся.
— Госпожа Алина пришла к нам утром с информацией, что один из магистратских лекарей трогает спящих девочек и возможно планирует изнасилование. Мы установили наблюдение, оставили нескольких наблюдателей за ширмой в одной из палат. С наступлением темноты господин Освальт несколько раз проверил палату, а затем заблокировал дверь изнутри, — Келай выразительно посмотрел на меня, давая понять Ринару, что дальнейшее не для нежных дамских ушей.
— Вы можете говорить при мне, в моём мире я занималась изучением как законов, так и преступлений. Вы вряд ли сможете меня удивить, — если бы не жалкий всхлип в конце, моя речь, возможно, получилась бы убедительной. — Ринар, ты не представляешь, что ощущаешь, когда смотришь на него. Настоящий садист. Его нужно допросить, я уверена, что то, на чём его поймали мы, просто мелочи по сравнению с тем, на что он реально способен.
— Что было дальше?
— Выбрал жертву, раздел, щипал до синяков. Взяли его, когда начал расстёгивать штаны.
— Хаш будет здесь через час, он сможет допросить даже мага. Ягодка, пусти, мне нужно взглянуть.
Нехотя я разжала руки и отодвинулась. Слёзы почти высохли и теперь я мучительно жалела о своей излишней эмоциональности. Сомневаюсь, что Эделика или Эмила так жалко разревелись бы на моём месте, скорее стояли бы с холодными непроницаемыми лицами. А я и маньяку выдала все свои страхи, и на людях устроила слёзоразлив.