Его пленница
Шрифт:
Попытаться сбежать при первой же возможности?
А если такой возможности не будет? И что тогда сделают с Костей?
И что тогда, даже если мне удастся? Идти в полицию?
Наверняка у такого, как Албаев, есть друзья в ГУВД.
Да и поверят ли мне?
Мой брат по сути вор. Скажут, что я его пытаюсь таким образом прикрыть.
Кричать, как только меня вытащат из машины?
Что это даст, кроме того, что за это я могу остаться со сломанным носом.
Я в безвыходном положении.
Минут через двадцать
Я пытаюсь прислушаться к происходящему на улице, но в салон не слышно абсолютно ничего. Как в вакууме.
И так напряжённая нервная система начинает нагонять тревогу ещё сильнее.
А что если… никто меня в плену держать и не собирается, пока Костя ищет возможность вернуть долги? Что если меня сейчас просто закопают в какой-нибудь канаве и дело с концом?
То самое, чтобы неповадно другим.
Он этих мыслей по позвоночнику ползут противные, колючие мурашки. Зубы начинают стучать, хотя в салоне совсем не холодно, да и вообще-то июнь на дворе. Паника начинает топить мозг, пульс ускоряется, дышать становится нечем.
Пытаюсь успокоить себя, объясняя сигналы тела. Это просто паническая атака. Нужно продышаться. Нам ведь рассказывали об этом в медколледже.
Но не получается! Мне слишком страшно.
Я начинаю дёргать запястья, пытаясь вытащить их из стяжки, но она только сильнее врезается в кожу. Извернувшись, цепляю пальцами ручку на двери, но открыть не получается – заперто.
И тут дверь открывают снаружи, и я почти вываливаюсь из машины на землю. Меня ловят и грубо ставят на ноги.
– Мне кажется, Самир себе не гарантию взял, а проблему, – негромко говорит один из бандюков. – Девка проблемная.
– Держи свои мысли при себе, Марат, – шикает на него второй. – Самир сам знает, что ему делать. Будет брыкаться – перевоспитает. У него способов много. Тащи давай к нему – он ждёт, сказал.
Глава 3
– Чеши давай, – этот Марат грубо подталкивает меня, понукая идти вперёд, и мне ничего не остаётся, как выполнять то, чего от меня требуют.
Руки связаны, идти неудобно, потому что ноги от стресса напоминают желе без костей. Вот-вот подкосятся, и я рухну на землю.
Держусь, потому что не собираюсь этим бандитам доставлять такого удовольствия – видеть меня запуганной и дрожащей.
Хренушки. Облупятся.
Но бравада моя напускная, на самом деле мне дико страшно. Стынет всё внутри. Дрожит. И нужно быть крайне наивной, чтобы полагать, что бандитам мой страх незаметен.
Мы подходим к высоким кованым воротам, которые открываются автоматически, пропуская нас. На улице во дворе стоит здоровенный охранник в чёрной одежде и с оружием на поясе, он кивает сопровождающему меня.
Наша семья жила достаточно не бедно, у папы был неплохой бизнес, мама работала
И двор, и дом впечатляют, но сильно напитываться впечатлениями мне некогда и не сильно удобно со связанными руками и с учётом, что меня подпинывают в спину. Просто ещё раз ясно встаёт понимание, что денег у Албаева предостаточно, а то, что он спрашивает с Кости – дело чести и репутации. А в таких случаях всё куда более жёстко, жалости и мягкости места нет.
В доме провожатый берёт меня под руку и ведёт через широкую гостиную, отделанную деревом, потом мы проходим под лестницей, что ведёт на второй этаж, ещё по коридору, а потом открывает резную дверь и вталкивает меня внутрь.
Ноги, которые желе, в этот раз не выдерживают, я цепляюсь домашним тапочком, в которых меня и утащили из дома, за ковёр и лечу на пол, тормозя лицом по ковру, прямо к ногам Албаева.
Больно. Кажется, подбородок свезла о тяжёлый ковёр. И плечо прилично ушибла, на него ведь приземлилась.
От боли предательские слёзы наворачиваются на глаза, хочется взвыть, и приходится прикусить щёку изнутри, чтобы не застонать и не допустить полного водопада.
Внутри всё клокочет от злости и обиды. Я поднимаю глаза и напарываюсь на взгляд Албаева.
Близко. Снизу вверх. Внимательно.
От тьмы и холода в его глазах меня прошибает током через весь позвоночник, и я неосознанно вздрагиваю.
Он смотрит, не моргая, долгим взглядом, будто хочет знать, о чём я думаю, словно внедряется в мой мозг, вперивается, как дементор из Гарри Поттера в каждый закоулочек, чтобы высосать энергию.
Комната большая, но у меня ощущение, что стены сдвигаются, а Албаев заполняет всё собой, не оставляя места ничему. Даже воздуху.
Дышать нечем становится.
Меня бросает в жар, в ушах начинаю слышать шум собственной крови, и я, не выдержав, первой опускаю взгляд. В глаза ему смотреть просто невозможно без страха, что он выжжет твой разум.
– Имя? – спрашивает Албаев, чуть склонившись и продолжая буравить меня взглядом.
– Диана, – отвечаю, скорее выплёвываю ему сквозь зубы, решая не возмущаться о том, что он такой невежливый и не поздоровался. Меня всю трясёт, и это вполне заметно.
– Совершеннолетняя?
Интересно, как было бы для меня выгоднее?
Наверное, правду сказать. В любом случае. Он ведь может это проверить в два счёта.
– Вполне, – моя сварливая натура всё же прорывается в тоне. – Теперь можно алкоголь и курить? – выгибаю бровь.
Это всё стресс. Точно он. Иначе можно подумать, что я напрочь лишена инстинкта самосохранения.
Аблаев на мгновение замирает. Шокирован моим ответом?
Хотя вряд ли этого человека вообще можно чем-то шокировать.