Его сиятельство Каспар Фрай
Шрифт:
– Я так думаю, ваша светлость, мы его стрелками нашими перешибем. Все ж гизгальдцы стреляют отменно, это все знают. Полвойска из арбалетов положим, остальных гвардейцы на пики возьмут - всего и делов-то.
– Вот! Вот и ты поверил в наши силы, де Кримон!
– обрадовался герцог.
– Да я всегда верил, ваша светлость, - начал врать де Кримон.
– Просто я старался разум ваш, молодой да горячий, почаще охолаживать.
– Эх, если бы еще и резервисты ко мне с охотой шли… - покачал головой герцог, поглощенный своими неурядицами.
Вся
Рейтары с ходу стали на постой, им стали выносить свежую солому, и они умело расстилали ее вдоль главной стены замка. Тут хватило бы места и на десять тысяч. Три тысячи гвардейцев да пять сотен гизгальдских арбалетчиков размещались в крытых казармах.
Остальные солдаты герцога уже были переведены из другого герцогского замка - Ланспас, поближе к границе с владениями формального сюзерена герцогства Ангулемского, а наделе - главного противника на протяжении не одного столетия. Рембурги помнили о том времени, когда герцогство было одной из лояльных провинций королевства, а Ангулемские - о своем праве на престол.
– Как ты думаешь, де Кримон, почему мне не помогла Золотая Латка?
Герцог стоял у окна и перебирал на подоконнике старые монеты, что нашел в одном из тайников своего предшественника.
– Ты можешь сесть, я же понимаю, что тебе тяжело стоять.
– Спасибо, ваша светлость.
Старый граф осторожно опустился на краешек кресла. Его болезнь приносила куда меньше страданий, чем он показывал. Де Кримону хотелось выглядеть немощнее, чтобы герцог, сострадая, оказывал ему больше доверия. А доверие это де Кримон надеялся использовать для получения в управление всего герцогства или его части, когда все перейдет под власть короля.
В том, что Филипп Бесстрашный одержит победу в предстоящей войне, де Кримон не сомневался и только ждал подходящего случая, чтобы предать герцога.
– Еще не ясно, помогла вам Золотая Латка или нет. Нельзя исключать, что на самом деле вам грозили куда большие неприятности, чем теперь, ваша светлость.
– Куда уж больше, граф!
– Вы могли погибнуть, тяжело заболеть… Но ничего этого не случилось, вы все так же стройны, крепко держите меч в одной руке и герцогскую державу - в другой. Полагаю, что Золотая Латка все же сыграла свою успокаивающую роль. Я просто уверен в этом.
– Но еще только неделю назад вы уверяли меня, граф, что Золотая Латка не подействовала, а Каспар Фрай плут и его надобно повесить!
– Я ошибался, ваша светлость, и сейчас, оценив все трезво, думаю,
– С такими советниками, как вы, граф, у меня скоро голова пойдет кругом. Еще этот Рейланд где-то запропастился… Кстати, это вы посоветовали мне назначить его бювардом!
– У вас нет никого лучше, ваша светлость, а я уже немолод.
Герцог в сердцах шнырнул монеты об пол, и они запрыгали по паркету, закатываясь под шкафы и бюро. Де Кримон поднялся, в гневе герцог отменял все свои милости и поощрения. С тех пор как он узнал о намерениях Филиппа Рембурга отвоевать герцогство, вспышки гнева случались у него все чаще.
– Эй, есть кто за дверью?!
– позвал герцог.
Дверь отворилась, и в кабинет шагнул сухопарый гизгальдец в сером мундире и башмаках с пряжками.
– Это я, ваша светлость, ваш камердинер Базеле, - произнес он, низко кланяясь.
– Почему нельзя сказать просто - «это я»? Зачем эта тягомотина?!
– закричал герцог, не сдерживаясь.
Базеле тотчас исправился и произнес не меняя интонации:
– Это я, ваша светлость, - и снова поклонился.
Герцог помолчал, унимая гнев. Ему и самому не нравилось, что он так легко выходит из себя, но положение было ужасным. Страх преследовал его, забирался в туфли и, поднимаясь по ногам, морозил спину. Предстояла война с сильным противником, а у герцога не было ни малейшего опыта боевых действий. Рейланд хотя бы служил офицером у покойного герцога Фердинанда и участвовал в нескольких стычках гвардейцев с пришедшими из-за моря пиратами. Но мог ли он командовать тридцатью тысячами войска, которое намеревался собрать герцог?
– Базеле, скажи, чтобы позвали сотника этих рейтар, я хочу с ним поговорить.
– Слушаюсь, ваша светлость, - ответил тот, церемонно кланяясь. Медленно вышел и притворил за собой дверь.
– Ничто! Никакая угроза не заставит его двигаться быстрее!
– воскликнул герцог и ударил кулаком по бюро.
Звякнула крышка чернильницы, четвертинка бумаги слетела на пол и повернулась той стороной, где герцог расписывал перо. Он просто чертил какие-то загогулины, добиваясь ровного росчерка, но теперь эти пробы сложились в какие-то буквы.
– Что это тут?
Герцог присел на корточки, ножны кинжала стукнули об пол.
– Это ведь арамейский, так? Вы говорили, что немного знали его, граф, прочтите…
– Да ведь я ничего не разберу, ваша светлость, здесь темно…
– Где же темно - все видно! Смотри - «аба», потом «эс», потом «легима» и…
– «Троса», - назвал граф последнюю букву в сложившемся слове.
– И что это означает, говорите, граф!
– потребовал герцог, дернув де Кримона за камзол, так что тот едва не упал.