Его строптивая невеста
Шрифт:
Закралась шальная мысль: «Может и не надо ничего менять? Вряд ли после обратного оборота меня ждет приятная беседа и прощение от дознавателя».
— Вер-рно, — драконица, естественно, рылась в моей голове. — Не надо воз-с-звращатьс-ся, ос-ставайс-ся всегда со мной.
Предложение было заманчивым. Сколько проблем навалилось...
— Попалас-сь, — забывшись, я перестала следить за перемещениями Стоуна.
Явно зря. Он за несколько минут догнал, нагло сбив хвост ящерицы и не позволяя уйти ей от маневров, а после поднялся вверх и начал теснить мою девочку к земле. В отличие от нас, действовал он уверенно и ловко. Моя ипостась больше напоминала неуклюжую лань, вышедшую зимой на лед. Красивая, грациозная, но падает же.
Приземлившись на четыре лапы и завалившись на бок, драконица встала и устрашающе клацнула зубами. В ней одновременно забилось два чувства: взрослый, огромный исполин ей понравился, но нежную, девичью душу легко обидеть. Внутри она выла, что поступил Стоун совсем не как джентльмен. И был ли там Стоун вообще?
— Куда бежала, малышка? — дракон насмешливо ткнулся ее под крыло, прикрывая веки.
Не похоже это на поведение мэтра. Окажись мы друг перед другом, он бы начал на меня орать, обзывать глупышкой и неосторожной авантюристкой, а ящер, кажется, ухаживает.
— Я не беж-жала, — она опасливо отошла на шаг.
— Беж-жала, беж-жала, — зверь подначивал ящерицу. — Как тебя зовут?
Он тоже принюхивался к ней, а мы обе ощутили аромат сандалового дерева, можжевельника и мускатного ореха. Были и другие ноты, но из-за нехватки опыта распознать ни я, ни драконица их не смогли.
— Блейк, — устало ответила ипостась и чуть не укусила зазевавшегося и делающего попытки приблизиться собеседника.
Злилась.
— Нет, Блейк, это человечес-ское имя, — ящер не оставлял попыток подвинуться, коснуться. — Вот я Сэнфорд, а ты?
— Тогда у меня нет имени, — растерялась девочка.
Только растерялась она не так, как во время перевоплощения. По-женски, с замиранием сердца и с изумлением, потому что Сэнфорд своего интереса к ней не скрывал.
— Тогда я с-сам тебя назову, — предложил он ей. — По обычаям имя начинаетс-ся на ту же букву, что у нос-сителя. На «Б»? — он дождался утвердительного кивка и начал перебирать варианты: — Белла, Белинда, Беатрис-с? Нет?
Противной ящерице ничего не понравилось, а, может, ей была приятна его забота. От меня она закрылась, буквально выгнала из своей головы.
— Я с-знаю, — ему все-таки удалось получить от нее крохи доверия. Он сел вплотную, накрыл ее своим крылом. — Жемчуж-жная, белая, бриллиантовая. Может, Бриаллина?
— Бриаллина? — она замурлыкала словно кошка под полуденным солнцем. — Да, пожалуй, мне подходит.
Смотреть за флиртом между двумя ящерицами становилось... неудобно. Во-первых, мне было безумно неловко, и я испытывала стыд за поведение новоявленной Бриаллины. Оказывается, во мне сидела капризная, тщеславная, взбалмошная и своенравная змея, а во-вторых, я ощущала все большую беспомощность. Я от оборота ослабела, а сейчас едва ли смогла бы вернуться. Складывалось впечатление, что обратной дороги не будет.
Стоун тоже не проявлял себя и позволил своей ипостаси увлечься. Сэнфорд Бриаллину только не облизывал, чем порядком меня раздражал. Со мной, она, значит, не общается, а с драконом пожалуйста.
— Теперь я научу тебя летать, — ящер чуть снисходительно поглядел в глаза моей девочки.
На миг мне показалось, что я все-таки уловила знакомое выражение, не звериное, а человеческое. Но не одна я почувствовала подвох.
— С-зачем? Я умею? — ипостась извернулась из-под объятий исполина и опять открыла крылья. — С-сюда же я как-то попала?
— Нет-с, — зашипел Сэнфорд, — научу как с-следует, чтобы ничего не с-сбивала.
Бриаллина скептически отнеслась к его идее. Драконица считала, что прекрасна во всем, а в полете тем более. Она отошла еще дальше и обнаружила лесной прудик, который в связи со сменой погоды перестал цвести водорослями и кувшинками. Он буквально сиял чистой, водной гладью.
— Ах?! — и она, и я воскликнули одновременно, заметив отражение.
Себя же мы не видели, просто знали, что чешуя отливалась на солнце белым цветом. А посмотреть было на что. По сравнению со взрослым ящером моя Бриаллина выглядела новорожденной малышкой. Раза в два меньше, она напоминала котенка с хитрой мордашкой. Она не была устрашающей, страшной, вызывала сплошное умиление. С длинными когтями, глазами-бусинками, острыми маленькими зубками она не потеряла очарования. А крылья... какие красивые у нее были крылья. Большие, мощные, как паруса на флотилии правителя.
Кажется, Сэнфорд воспринимал ее как малое дите.
— Крас-сивая, да, — согласился он, усаживаясь рядом. — Но полетать придетс-ся.
— Почему? Ой, — фыркнула и сразу испугалась девочка, осознав, что из ее ноздрей пошел дым. — Я так ус-стала.
Оперевшись на бок взрослого дракона, она мечтательно прикрыла глаза.
— Потому что твоя хозяйка не с-сможет выбратьс-ся, — проговорил более мудрый и старший ящер.
— Не хочу, чтобы она выбиралас-сь, — совсем раскапризничалась Бриаллина.
Ей-богу, правда, дитя. Я не водила дружбу с замужними женщинами, но на нескольких приемах часто слышала, что утомленная малышня, получившая много впечатлений за день, ведет себя невыносимо. Безумно надеясь, что Сэнфорд уговорит упрямицу, замерла. Великие боги, я так хотела завладеть своим телом, вернуть человеческий облик и... тоже поспать.
— Бр-риаллина, — угрожающе зарычал дракон. — Одичаешь, превратишься в чудовищ-ще,а Блейк погибнет. Хочеш-шь?