Его сын
Шрифт:
Некто, кто совсем не должен был даже близко приближаться к Татуину, некто, кто должен был идти по совершенно другой дороге, глядя в противоположную сторону, этот самый некто скрыл надежду Ордена на восстановление равновесия.
Йода покачал головой, и сгорбясь, поковылял в хижину. Груз прожитых лет придавил его горным хребтом, обрушившимся на старые плечи. Он чувствовал себя полной развалиной, устало смотрящей на закат солнца, рассыпающейся на части и понимающей, что его усилия уже ничего не изменят.
Падший зальет галактику кровью в поисках своего сына. Единственный шанс исправить ситуацию - найти его первыми.
Йода вздохнул, присаживаясь на камень. Он так устал...
Сумерки опускались невесомым покрывалом, укутывая старого мастера своими складками, но покоя так и не было.
****
Когда Главнокомандующий вышел на мостик, офицеры замерли. Было полное ощущение того, что к ним вышла Смерть, нацепив на себя по непонятной причине доспехи ситха. Одаренных среди экипажа не было, но это не мешало людям ощущать все свое ничтожество перед этой ужасающей мощью, которую Вейдер не счел нужным скрывать в этот раз, хотя обычно он подчиненных щадил.
– Милорд, - рефлекторно сглотнул адъютант, побледневший до синевы.
– Мы прибыли.
– Я знаю.
Спокойный голос ситха заставил трястись присутствующих еще сильнее.
– Челнок готов?
– Да, милорд.
– Хорошо. Я отправляюсь на Татуин. Со мной - разведывательная группа. Командир - Аррзав Такер. Выполнять.
– Есть, сэр!
Адъютант спешно отдал распоряжения, глядя в спину отвернувшегося Вейдера.
Ситх размеренным шагом направился прочь, унося с собой ужас, окутывающий его прозрачным облаком. Все молчали, дожидаясь отлета Главнокомандующего, и только когда челнок отлетел, все облегченно расслабились.
– Что это было?
– просипел адъютант, утирая лицо и шею белоснежным платком. Молчание стало ему ответом.
***
Когда-то Энакин Скайуокер принял решение никогда не возвращаться туда, где родился. Татуин не вызывал у него никаких теплых чувств, только ненависть, ярость и боль. Он не хотел вновь попасть туда, где был рабом.
И вот теперь он добровольно возвращается на Татуин, который вновь принес ему боль и гнев.
Сила вела его, четко указывая путь. Когда Вейдер вышел из шаттла и оглянулся вокруг, то даже не удивился, узнав место, которое долго снилось ему когда-то в кошмарах. Ферма Ларсов...
Ситх хмыкнув, покачал головой. Ну конечно, же... Кеноби так предсказуем...
Крайт-дракон.
Огромная туша валялась неподалеку от дома, страшная, начавшая разлагаться под жаром палящих солнц Татуина. Вейдер, недоумевая, подошел ближе, рассматривая ее подробнее. Чем больше он замечал различные детали, тем больше приходил в недоумение.
Все раны были нанесены сейбером. Световой меч наносит очень характерные раны, которые невозможно спутать с чем-то другим... Голова была отрублена и оттащена примерно на шаг, причем, небольшой, челюсти разворочены, словно животное пыталось съесть меч и закономерно подавилось, о чем красноречиво свидетельствовала превращенная в фарш шея. Бок напоминал о жертвах Гривуса - сплошные ошметки, разбросанные вокруг. Некто хорошо потрудился, сначала вырезав его по частям, а после покромсав оставшееся ножом, уж это было четко видно. Причина была ясна - этот самый некто пытался добраться до жемчужины, которые часто встречались в желудках драконов.
И, судя по всему, добрался, недаром желудок практически наизнанку вывернут и распотрошен.
Разведчики рассредоточились по округе, едва не просеивая песок сквозь частое сито. Если есть хоть какие-то зацепки, они их найдут. В этой группе самые опытные, преданные лично ему, не боящиеся никого и ничего.
Пожав плечами, Вейдер вошел в дом, начиная его осматривать. Спешить, как ни странно, было некуда. Сила настойчиво стучалась в виски, сигнализируя, что эта задержка крайне важна. Его словно тянуло по определенному маршруту, четко, настойчиво, уверенно.
Вейдер прошелся по помещениям и, толкнув очередную дверь, замер.
Небольшая комната, маленькая кровать, сразу видно, вся мебель рассчитана на ребенка. Голые стены и потолок, небольшой коврик из джарруша, шкаф. И одно-единственное голоизображение в простенькой рамке, стоящее на столике.
Он осторожно взял его в руки, рассматривая.
Маленький мальчик, светловолосый, с невероятно синими глазами, в простой одежде, держал в руках торт с четырьмя свечами и радостно улыбался, счастливой, солнечной улыбкой, готовясь их задуть. На торте глаза Вейдера различили надпись: "С Днем рождения, Люк!".
– Люк...
Руки осторожно поставили рамку на стол, сжавшись до хруста.
Люк. Теперь он знает, как зовут его сына. И знает, как он выглядит.
Его сын - его маленькая копия, от Падме только пара мелочей: немного другой разрез глаз, чуть более пухлые губы. А в остальном... его высокие скулы, его светлые волосы, пока что еще прямые, но скоро они начнут виться, его золотистая кожа, вечный загар от солнц Татуина, его ямочка на подбородке. И его синие, невероятно синие глаза, которыми так когда-то восхищалась Падме.