Его выбор
Шрифт:
Жив, правда?
Арман с трудом перевернул выкопанное тело на спину и замер. В первый миг ему почудилось, что перед ним лежит брат. Казавшиеся черными в темноте, спутанные волосы, широко раскрытые глаза, глупая, и почему-то счастливая улыбка.
Но это не Эрр. Рожанин, окутанный сиянием силы. Проклятое дитя. Колдун, который казался Арману самым важным, самым желанным человеком в этом мире.
— Я пришел, мой архан, — прошептал мальчик, с трудом разлепляя посиневшие губы. — Я пришел…
—
— Вставай! — на плечи Армана упал тяжелый плащ. Кто-то завернул его в теплую, пахнущую конским потом, ткань и легко поднял на ноги.
— Не хочу, — закричал Арман, вырываясь. — Я хочу остаться с ним.
— Он все равно скоро умрет, — холодно ответил Эдлай, внося его в замок. — Это мальчик должен был стать харибом твоего брата. Но твой брат мертв. А его хариб — рожанин и маг. Ты знаешь, что гласит Кодекс.
— Плевать я хотел на Кодекс! — закричал Арман. — Он будет жить!
— Даже так? — Эдлай поставил Армана на ноги и, опустившись перед ним на корточки, посмотрел ему в глаза. — Тогда он будет жить ровно столько, сколько живешь ты.
— Ты не можешь, — похолодел Арман.
— Думаешь? — Арман посмотрел в глаза мужчины и сглотнул. Действительно, может. И сделает.
— Ну что, мальчик. Сейчас ты поешь, сам, не так ли? — сказал Даар за спиной Армана.
Арман кивнул через слезы. Ему не дали выбора. Эрр подождет… его тень будет жить.
Когда он немного поел, ему разрешили навестить Лиина. И даже с ним остаться.
Ночь тихо подбегала к рассвету, а поспать так и не удалось. Эдлай открыл дверь и глазам своим не поверил: Лиин спал на кровати, рядом с ним стоял на коленях и уронил на одеяло светловолосую голову несносный воспитанник. Укрыв мальчишку одеялом — еще не хватало, чтобы щенок простудился — он бесшумно вышел из спальни Армана и вздрогнул — Сеен, кажется, тоже не спал этой ночью.
— Ты совершил ошибку, позволив магу жить, — начал зять, и глаза его опасно заблестели гневом в полумраке завешенного тяжелыми гобеленами коридора.
— Я дал слово, — возразил Эдлай, вовсе не горя желанием ввязываться в бесполезные споры.
— Я знаю. Но ты ведь понимаешь, что Кодекс составляли не во имя каприза, а во имя необходимости. Твой рожанин крайне одарен. Он должен был стать харибом одного из самых сильных высших магов Кассии, а станет изгоем. Ты хоть понимаешь, как сложно ему будет жить? Понимаешь, как легко он может однажды сорваться? И знаешь ведь, что чем сильнее маг, тем сложнее его будет потом остановить?
— Мы можем лишить его силы...
— А ты думаешь, жрецы просто так убивают магов-рожан, а не лишают их силы? — вскричал Сеен. — Потому что не существует в этом мире заклятия, которое сделает мага человеком без дара. Дар можно лишь загнать в уголки души, но никто не знает, когда он вырвется и с какой силой... временами после блокирующих
— Я отправлю мальчика в магическую школу, — ответил Эдлай. — А дальше он будет справляться сам. Это мое последнее слово, прости.
Сеен сузил глаза и, посмотрев гневно на зятя, развернулся и направился прочь.
Эдлай и сам понимал, что поступает безрассудно. Но откуда взялся так вовремя мальчишка, что с ним станет, Эдлая заботило мало. Сейчас главное — поднять на ноги Армана. И дайте боги, чтобы Лиин сумел дожить до этого времени. Потом Арману станет безразлична судьба Лиина, уж Эдлай об этом позаботится.
Маг. 4. Рэми. Замок
Тот, кто держит цепь,
почти не свободнее того, кто ее носит.
Пьер Буаст
Замок казался сказочным. Сквозь окна яростно врывался солнечный свет, обмазывая все вокруг янтарной краской. Подобно мелким сонным мухам плавали в воздухе пылинки, мирно спала мебель под посеревшими от времени чехлами. Помутневшие зеркала отражали тонкие колонны, похожие на увитые плющом березки, и казавшиеся грозными растения с изрезанными узкими листьями. Сладко чадили дымом светильники у стоп статуи Радона, и чудилось Рэми, что слегка влажный взгляд верховного божества устремлен на него и смотрит как-то странно… сурово. Будто Рэми что-то натворил и очень скоро за это поплатится.
Заныло золото татуировок на запястьях, перехватило дыхание, а мир, миг назад яркий и насыщенный красками, потускнел, подернувшись густой сероватой дымкой. Тревожно стало. Душно.
— Иди за мной! — одернул Рэми управляющий. — Раз живешь в замке, то должен работать наравне с остальными.
Рэми поклонился статуе Радона и бросился к широким крытым красной ковровой дорожкой ступеням. Управляющего, высохшего и столь же пропитанного пылью, как и замок, Рэми, откровенно говоря, побаивался. Он еще ярко помнил их первую встречу и хлесткий холод слов:
— Худющий, слабый, болезненный… одни хлопоты от тебя, Брэн. Приводишь заморыша в замок, сажаешь на шею и воображаешь, что архан его будет кормить?
Услышав это, Рэми очень огорчился. Чего он не терпел больше всего на свете, так это быть лишним. Вот и в деревне он был лишним. Лию все любили, мать — боялись, а на Рэми взрослые косились, мальчишки — откровенно ненавидели.
Рэми знал почему и вовсе не жалел. Не так давно пригожим морозным днем он наполнял ведро чистым пушистым снегом, когда в ноги ему метнулся растрепанный серый комочек, вжался в колени и просительно заскулил.