Эгоист
Шрифт:
Он стойко выдержал шамкающие приветствия, поцелуи дряблых губ - такие слабые, что они почти не ощущались - и даже выпил чаю из пакетика на кухне, невыносимо пахнущей старостью. Слабость - это было основное качество его бабушки на тот момент, определяющее всю ее жизнь - и это было именно то, что он так не любил в людях. Понятно, что слабость простительна в ее возрасте: как-никак, ей почти 85, но эта естественность не делала слабость привлекательной. Антон стойко просидел у бабушки целых 2 часа, а потом собрался и поехал в гостиницу.
Нина встретила
– Что-то вы быстро, - заметила она.
– У вас есть еще как минимум пять часов.
– Простите, Нина, я не смог долго у нее пробыть, - повинился Антон, не без труда изображая раскаяние.
– Я не пойду с вами гулять, - строго ответила девушка.
Антон ощутил прилив гнева из-за ее упрямства.
– Мы почти 20 часов проведем в самолете за эти двое суток, - продолжала возмущаться Нина.
– И ради чего? Ради галочки, что вы поздоровались с ней?
Антон чувствовал себя ужасно из-за того, что вынужден оправдываться перед малолетней девчонкой, но он понимал, что теряет ее доверие и уважение в этот момент и собрал всю волю в кулак:
– Я не знаю, что с ней делать, о чем говорить... мне тяжело смотреть, как она еле ворочает ногами и руками...
– Вы тоже когда-то придете в это состояние, - заметила Нина.
– Не дай бог, - покачал головой Антон.
– Лучше покончить с собой...
– Самоубийство - это самый слабый поступок на свете, - категорично ответила Нина.
Антон уставился на нее во все глаза: это злило, смущало и изумляло его до глубины души, но она была права. И каким шестым чувством нащупала она именно те слова и выражения, которые задели его за живое? Он проглотил ее дерзость вполне невозмутимо и мягко попросил:
– Нина, помогите мне, пожалуйста, я без вас не справлюсь...
Она тяжело вздохнула и покачала головой, но потом сказала:
– Выйдите, мне надо переодеться.
Первым делом Нина повезла своего шефа в магазин. Они купили там ночную сорочку, хлопчатобумажный халат, теплые тапочки, набор постельного белья, полотенца, чайный сервиз и немного еды. Лидия Карповна очень удивилась, увидев их на пороге, а когда разглядела приветливую и ласковую Нину хорошенько, то вдруг прослезилась.
– Спасибо, внучек, что привез ко мне невесту, - прошамкала она растроганно.
– Вот это подарок, вот это сюрприз... И какая хорошая девушка!
Нина хотела было вывести ее из заблуждения, но Антон Викторович положил руку ей на спину, поцеловал в висок и шепнул тихо:
– Не говори, пусть порадуется.
Нина послушно промолчала, а потом они с бабушкой стали разбирать подарки. Старушка ахала и охала, без конца протестуя против таких трат в свою честь. Нина в ответ доверительно сообщила ей, что ее внук очень богат и все эти мелочи ничего ему не стоят. Потом они стали смотреть детские фотографии Антона Викторовича, и Нина совершенно искренне вслух умилялась его ямочками и подушечками, а сам он молча присутствовал при этом с выражением бесконечного терпения на лице. Однако уже
– Нам надо успеть пообедать, - объяснил он Нине.
– Мы можем пообедать здесь, я что-нибудь приготовлю, - предложила она.
Антон Викторович отрицательно покачал головой:
– Нина, пожалуйста, пойдемте, мне надо немного отдохнуть перед тем, как садиться в самолет, - попросил он, и она, конечно, согласилась.
Шеф имел над ней странную власть: не являясь для него родственницей, не питая к нему никаких особенных чувств и не видя ни одной серьезной причины потакать ему в его капризах, Нина отчего-то подчинялась ему практически во всем.
– У вас очень хорошая бабушка, - сказала она ему за ужином в небольшом ресторанчике итальянской кухни.
– Очень милая и приятная женщина, сохранившая к тому же на удивление ясный разум для ее возраста.
– Спасибо, - кивнул он, отхлебывая крем-суп из шампиньонов.
– Она ведь проработала всю жизнь учительницей, человек интеллектуального труда.
– Мне кажется, сердца в этой работе намного больше, чем ума, - возразила Нина.
– Честно говоря, я вообще не могу себе представить, сколько доброты и терпения надо иметь, чтобы всю жизнь проработать в школе.
– У вас-то это точно получилось бы, - с улыбкой ответил Антон Викторович.
– Почему вы так думаете?
– удивилась Нина.
– Потому что вы самая добрая и терпеливая девушка из всех, кого я знаю, - пожал плечами шеф, как будто это было очевидно.
– Вы говорите какие-то глупости, - отмахнулась Нина.
– Из чего вы сделали такой вывод?
– Из того, что вы здесь, - ответил шеф, глядя ей прямо в глаза.
– А полчаса назад были дома у моей бабушки, где так пахнет стариками, что глаза разъедает, и при этом улыбались.
– Опять эта ваша "милая" привычка меня провоцировать...
– проворчала Нина.
– А вы любите побухтеть на меня за это, - парировал Антон Викторович.
– Но это неважно: слова не так важны, как действия. Судя по вашим действиям, вы мой настоящий и, возможно, единственный друг, хоть и невольный.
– Когда вы так говорите, я чувствую себя плохой, - пожаловалась Нина.
– Почему?
– Потому что вы одиноки, а я отношусь к вам бессердечно.
– Не жалейте меня, Нина, - покачал головой Антон Викторович.
– Я сам стремился взойти на эту вершину, а на вершине всегда холодно и одиноко.
– А вы не хотите забрать бабушку к себе?
– вдруг предложила Нина.
– В вашей шикарной квартире наверняка хватило бы места для вас двоих, и вам пошла бы на пользу забота о ком-то беспомощном.
Шеф посмотрел на нее, как на умалишенную.
– Нет, это вряд ли принесло бы пользу нам обоим, - сказал он сухо.
– К тому же, в ее возрасте переезд это уже слишком большое усилие, а здесь есть кому за ней приглядывать.
– У вас тут живут еще родственники?
– удивилась Нина.