Эхо чужих желаний
Шрифт:
– А вот и Джерри Дойл! – воскликнул Нолан, обрадованный, что узнал парня. – С кем это он?
– Это его сестра Фиона, я тебе о ней рассказывал, – ответил Дэвид.
Дойлы помахали рукой, и Джеймс Нолан шумно выдохнул:
– Она великолепна.
Девочки на заднем сиденье рассердились. Им не нужно было ничего произносить вслух, их настроение можно было понять по тому, как они заерзали на месте.
– И как же мы станем великими гольфистами, если ты будешь вздыхать при виде первой девушки, которую встретил в Каслбее? – съязвил Дэвид.
– Вот именно, – поддакнула Кэролайн. – Мы не хотим, чтобы отдых оказался испорчен из-за всяких глупостей и любовных историй.
– Конечно не хотим, – горячо поддержала подругу Хилари.
Все эти доводы не убедили Нолана, но времени на споры не осталось – пора было выходить из такси, чтобы радостно воссоединиться со взрослыми на лужайке у дома. Дэвид заметил, что мать сделала прическу и надела лучшее платье. Бонса с собой не взяли. Должно быть, его оставили дома на привязи, исходя из здравого предположения, что пес не придаст собранию изысканности. Сад купался в лучах солнечного света. Молли привела с собой Нелли, чтобы та помогла подать приветственный чай. В саду расставили стулья и парусиновые кресла. На веранду вынесли на подносах чашки, бутерброды и булочки, разрезанные пополам, с яйцом на одних половинках и ломтиком ветчины на других. Гостей угощали яблочным пирогом, разложенным на двух больших тарелках. Нелли щеголяла в маленьком белом чепце и фартуке. Джеймс познакомил ее с Бридой, которая тут же сняла шляпу и плащ и отправилась на кухню помогать.
Миссис Нолан откинулась на спинку кресла, закрыв глаза от удовольствия.
– Какой чудесный прием! – восхитилась она. – Какое красивое место! Джеймс, нам повезло, что у тебя такие замечательные друзья, они сделали все это возможным.
Молли Пауэр покраснела от удовольствия.
– Господи, после Дублина здесь все кажется таким скромным и непритязательным, – сказала она дрожащим голосом, который Дэвид слышал нечасто.
– Здесь божественно, – возразила миссис Нолан. – И я уверена, что с мухами можно легко справиться.
– С мухами? – поразилась Молли.
– Да, но этого следовало ожидать. Я прикинула, что на восемь обычных мух здесь приходится одна трупная, не так уж плохо.
– Да, наверное, это неплохо, – недоуменно произнесла Молли.
– Конечно, мы привезли с собой довольно много муслина. Но надо же понимать, что это отпуск, нам следует больше находиться на свежем воздухе и… Они же не могут убить нас?
– Э-э… Кто?
– Мухи. Они не могут нас убить, так что, по-моему, это райское место.
Мнение гостей по поводу будущего лета в Каслбее сложилось окончательно. Доктор Пауэр сообщил Шейле, что это одно из самых здоровых мест в мире благодаря морю, озону и Гольфстриму. Бог знает что еще Пэдди добавил для пущей убедительности, чтобы мать Нолана перестала бояться блох, сырости или инфекции.
К ним пожаловала сестра миссис Конуэй, чтобы поглядеть на высокообразованное семейство из Дублина, и опешила, увидев на лужайке Крест-Вью восьмерых человек, которым две горничные подавали чай. Но любопытство взяло верх, и она вошла. Ей вынесли стул, чашку чая, а миссис Нолан выразила хозяйке дома благодарность за то, что она предоставила гостям лучшее жилье в Каслбее. Сестра миссис Конуэй все выслушала, задала около восьми уточняющих вопросов и удалилась на почту, чтобы заполнить анкету и зарегистрировать новых гостей. Доктор Пауэр прочел лекцию о несчастных случаях на воде. По его словам, каждый год на протяжении последних четырнадцати лет летом кто-нибудь тонул. Все погибшие, за одним исключением, были из числа приезжих. Несчастный случай, как правило, происходил в первые несколько дней – до того, как люди успевали приноровиться к сильному подводному течению, которое следовало за большой волной и утягивало в открытое море. По всему пляжу висели предупреждения, но никто им не верил. Там дежурил спасатель, только он мало что мог сделать. К тому же, если купальщика уносила волна, зов о помощи часто поступал слишком поздно.
Доктор Пауэр говорил очень серьезно. Кэролайн пришла в ярость от нравоучений и заявила, что брала уроки плавания в купальнях Дун-Лэаре. Доктор Пауэр парировал, что некоторые утопленники, чьи посиневшие тела ему довелось осматривать, плавали в других местах в течение тридцати лет. В Каслбее было очень-очень сильное течение, настаивал Пэдди, и он был бы плохим человеком, пригласив сюда друзей и не сообщив им об опасности. Слова доктора прозвучали внушительно, и все ненадолго притихли. Этого было достаточно, чтобы произвести впечатление. Тогда доктор Пауэр заговорил о гольф-клубе, упомянул о желании поиграть с мистером Ноланом и намекнул, что мальчикам стоит на лето присоединиться к младшим членам клуба и брать уроки у Джимми – настоящего профессионала. Миссис Нолан поинтересовалась, есть ли в поселке хороший парикмахер. Если миссис Пауэр выглядела так элегантно, хороший парикмахер здесь, несомненно, был. Нелли и Брида болтали на кухне о танцах, развлечениях и фотоснимках.
Кэролайн потянулась, пожаловалась, что чувствует себя грязной после поездки, и попросила разрешения переодеться. Они с Хилари затащили чемоданы наверх и расположились в своей комнате. Вскоре девочки вернулись. Кэролайн распустила стянутые на затылке волосы. Они слегка вились, как у Фионы Дойл, но были не такими пышными. Кэролайн надела желтую рубашку с белыми шортами и выглядела просто сногсшибательно.
– Покажешь мне Каслбей? – спросила она Дэвида.
Было заманчиво покрасоваться на публике с такой стильной штучкой в белых шортах и желтых туфлях в тон рубашке. Дэвиду захотелось провести для нее экскурсию у всех на виду. Но это было бы дурным тоном.
– Конечно, – откликнулся он, делая вид, что не понял намека. – Давайте захватим купальники, встретимся здесь через десять минут, и я покажу вам пляж.
Дэвиду показалось, что Кэролайн расстроилась.
«Отлично, – подумал он. – Я ей понравился».
Тем летом выдалось несколько дождливых дней. Небо порой затягивало облаками, а во время прилива обязательно поднимался ветер. Но никто не запомнил этих мелочей. Хилари заявила, что провела в Каслбее лучшие каникулы в своей жизни. В следующем полугодии она поссорилась с Кэролайн, что положило конец их дружбе, и это был первый и последний приезд Хилари в Каслбей. Миссис Нолан окрепла и загорела. Она сдружилась с Молли Пауэр и даже брала вместе с ней в отеле уроки тенниса ранним утром, когда вокруг было мало народу. Они обе жалели, что в юности не занимались теннисом, и теперь наверстывали упущенное. Отец Нолана пробыл в Каслбее две недели, потом ему пришлось вернуться на работу, но он приезжал на выходные.
Почти каждый день они выбирались куда-нибудь на обед, и Дэвид обычно был с ними. По воскресеньям Ноланы ходили к Пауэрам. Молли устраивала настоящее застолье с ростбифом или двумя цыплятами, на первое – суп, в завершение – пудинг. И пока туристы жевали апельсины и пытались вскипятить на пляже чай, Пауэры и Ноланы поднимались по скалистой тропе либо к дому доктора, либо в Крест-Вью, где Нелли или Брида готовили чай с бутербродами, печеньем и яблочным пирогом. Это и правда был рай.
А еще они любили пикники и, поскольку у Ноланов был примус, часто готовили сосиски, которые были гораздо вкуснее на свежем воздухе. Никто не говорил миссис Нолан, что дети жарили сосиски самостоятельно, потому что Шейла боялась пожаров. Примус они держали в гараже Пауэров, чтобы избежать лишнего шума.
Тем летом – впервые за долгое время – в Каслбее никто не утонул. Один ребенок чуть не попал в беду, но доктор Пауэр оказал ему помощь, бедолагу вырвало морской водой, и через час о происшествии почти забыли. А еще женщина упала и сломала бедро на тропинке, ведущей к пляжу, после чего доктор Пауэр вышел к обрыву в рубашке без рукавов и вбил в землю палку с табличкой и надписью: «Очень-очень опасно». Поселковому комитету инициатива не понравилась, и доктору Пауэру велели убрать предупреждение. Однако Пэдди ответил, что именно ему приходится собирать людей по частям после травм и что он вызовет гвардию, если кто-нибудь снимет табличку. В конце концов поселковый комитет установил более аккуратный знак, покрасил его и пообещал выделить в следующем году немного денег, чтобы обезопасить и тропу, и ступени лестницы.