Эхо драконьих крыл
Шрифт:
«Воистину, Эриансс, ты права, но именно поэтому я уже все обдумал. Я бы хотел просить Шикрара передать должность Хранителя душ своему сыну Кейдре, который уже явил в себе способности к Вызову предков, — к тому же он давно глубоко Уважаем всеми нами».
Последовало молчание, которое в конце концов нарушил сам Шикрар, прибегнув к Языку Истины:
«Это сложные вопросы, и им должно будет уделить много времени и немало размышлений. Пока же, если Совет не против, я останусь тем, кто я сейчас, и буду руководить прениями на правах Старейшего, что само по себе не подлежит обсуждению, — ослышалось несколько смешков. —
Ланен
Я почему-то даже не задумывалась о том, что моя участь может оказаться иной, чем участь Вариена. На миг сердце мое ушло в пятки.
«Ветры явили свою волю, Шикрар, и мы не смеем пренебрегать ею, — услышала я мысленный голос и с удивлением поверну, лась к Идай. — Она возлюбленная нашего государя, и ради нее Ветры даровали ему новую жизнь в облике гедришакрима. Разве мы можем противиться Слову Ветров? Я убеждена, что нам следует оказать ей почет как возлюбленной Вариена и отправить их вместе к ее сородичам».
Я затаила дыхание. После довольно продолжительного молчания Шикрар произнес:
«Не желает ли кто-нибудь возразить?»
Все молчали. Повернувшись ко мне, Шикрар поклонился — чудесным волнообразным движением своей длинной шеи.
— Будь счастлива, госпожа Ланен, и да пребудет на тебе благословение кантришакримов, — произнес он вслух на моем языке.
«Я благодарю вас всех, о народ моего возлюбленного, — обратилась я к ним, наконец-то переведя дух. — Никогда еще ни один из моих сородичей не удостаивался подобной чести, и ни одно благословение не было столь драгоценным, — я повернулась к Идай, и на глазах у меня готовы были выступить слезы. — Тебе же, госпожа, я хочу сказать, что никогда еще не рождалась более благородная душа, чем твоя».
«Будь и ты столь же благородна в любви своей к тому, кто некогда был Акхором, Ланен, Маранова дочерь, ибо тебе сейчас предстоит любить его за нас обеих, — эти ее слова предназначались для меня одной, и торжественность ее речи была подобна скрепляющей печати, великому благословению. — И помни, что Языку Истины расстояние не помеха. Случись тебе нуждаться в моем участии, я к твоим услугам».
«Я поняла тебя, госпожа, — ответила я с поклоном. — Я запомню».
Вариен
Я стоял на возвышении, как бывало раньше сотни раз, и пристально всматривался в глаза сородичей. Я прекрасно знал, что мне уже не суждено предстать перед ними когда-нибудь вновь.
«Счастья вам, родичи мои, — сказал я, стараясь скрыть грусть, что норовила проявить себя даже в Языке Истины. — Процветайте и здравствуйте. И не оставляйте попыток вернуть Потерянных — я тоже буду продолжать стремиться к этому. О мой народ, мои родичи, знайте, что любовь того, кто был вашим царем, останется с вами навечно. Именем Ветров, сородичи, я прощаюсь с вами».
В последний раз поклонившись, я осторожно сошел с возвышения. Без поддержки я медленно прошел меж расступившихся рядов; по пути оглядывая каждого поочередно, — и, минуя длинный темный коридор, вышел наконец под звездное небо.
Глава 20ЛАНЕН СКИТАЛИЦА
Кейдра
Весть о том, что государь Акхор жив, в каком бы обличий он ни был, залечила горестную рану, что образовалась у меня в душе с известием о его кончине; я был вне себя от радости. Когда отец поведал мне об окончательном решении Совета, я был поражен, и в сердце моем наконец-то зародилась надежда на свой народ. На закате, когда госпожа Релла вновь явилась к Рубежу, я тотчас же ответил на ее зов; на сердце у меня было чудно и восторженно-беззаботно.
— Кейдра, сынок, — сказала Релла, — капитан корабля не собирается ждать ее вечно. Он отплывает на рассвете, и все тут. Я старалась уговорить его, как могла, даже предложила вернуться насобирать еще лансипу, но они все перепуганы до смерти и не вернутся сюда из-за страха перед драконами.
Она так выделила последнее слово, что я рассмеялся.
— Да-да, я знаю, почему ты смеешься. Но помяни мое слово: ежели она не явится до рассвета, они уплывут без нее — как пить дать!
— Благодарю тебя, госпожа Релла, и осмелюсь попросить тебя кое о чем. Госпожа Ланен интересовалась, может ли она поговорить с тобой. Ты согласна отправиться к ней?
Она посмотрела на меня, и вид ее показался мне несколько необычным. В ее проявлении словно угадывалось какое-то недоверие.
— А ты вернешь меня сюда вовремя, а? Что бы там ни было у нее на уме, но я-то намерена оставаться на корабле, когда он отчалит от острова.
— Даю тебе слово, госпожа, — ответил я с поклоном. — Отправишься ли ты пешком или же мне понести тебя на крыльях Ветра?
Глаза у нее расширились.
— А что, ты можешь меня взять с собой и взлететь? — насколько я мог судить, мое предложение пришлось ей весьма по душе. — А как? Мне что, нужно будет сесть, где и раньше?
— Нет, госпожа. Правда, я носил так Ланен, но только из-за крайней необходимости; у меня до сих пор от этого болит шея. Если ты позволишь, я возьму тебя.
У меня было странное ощущение, когда я посадил ее к себе в пригоршню. Веса ее я почти не замечал, хотя чувство равновесия у меня сразу же нарушилось. И то, что я при этом почувствовал, оказалось для меня неожиданностью.
Как столь новый и неслыханный доселе шаг мог казаться мне вполне привычным и правильным?
Релла
Хоть меня и ужаснуло это его предложение, но разве могла я упустить такую возможность?
— Ладно, — сказала я, и он сгреб меня в свои когти. Как ни странно, я чувствовала себя вполне неплохо. — А теперь что?
— Возьмись за меня и держись крепче, — сказал он.
Не успела я ухватиться, как он сиганул в воздух. Это было и лучше, и в то же время хуже моей прежней поездки, когда он сломя голову несся по лесу, а мы с Ланен сидели у него на шее. Сейчас мне было до одурения боязно, но я просто упивалась полетом, намертво вцепившись в его лапищи, пока мы опять не приземлились. Мне казалось, что я дитя, у которого только что сбылась самая заветная мечта. Только слишком уж быстро все закончилось, даже обидно стало.