Эхо драконьих крыл

Кернер Элизабет

Демон увеличился в размерах и возвышался теперь над уровнем крыши, которую Акор снес. Величиною он был уже почти с Акора, хотя его по-прежнему сдерживали начертанные Кадераном круги. Акор без колебаний бросился в бой. Он дыхнул на демона огнем, опалив ему тулово и голову, и вонзил в него когти сразу обеих передних лап, оставляя на теле твари глубокие борозды. Демон плюнул в него, и его ядовитая слюна оставила широкий след на серебристой броне; вытянув вперед свои обожженные и изодранные в кровь ручищи, он схватил Акора у основания шеи и стал сжимать пальцы…

Акхор

Своими

лапами он едва не лишил меня дыхания, но даже в этот миг я вознес хвалу Ветрам за то, что демоны столь безмозглы. Ухвати он меня за горло под нижней челюстью, дело могло бы обернуться гораздо хуже; но наши длинные шеи к тому же еще и очень гибки — я не давал ему дотянуться до своей головы. Отклонившись назад, я втянул в себя, сколько смог, воздуха, и извергнул мощный сноп пламени прямо ему в морду. Огонь охватил его, и, пока он таким образом был ненадолго выведен из строя, я изогнул шею вбок и впился зубами ему в загривок — раз, другой. Еще, еще. Кровь его жгла мне язык, а невыносимый ее привкус чуть было не заставил меня остановиться. Чуть было.

Ему тоже удалось несколько раз цапнуть меня; но мощные челюсти, которыми одарили нас Ветры, созданы именно для подобных схваток. Пылающая голова слетела с плеч; тварь издала протяжный вопль и исчезла. Остались лишь темные пятна на земле, где прокатилась голова, и в хижине, где демона сдерживали колдовские заклятия.

Я дочиста выжег все следы и спалил дотла все, что оставалось от | постройки. Наблюдая, как огонь поглощает бревенчатые стены, я! услышал за спиной тихий голос:

— Акор, ты ранен?

Это была Ланен.

Ланен

Мне было страшно обращаться к нему. Я была охвачена трепетом. Наконец набравшись смелости что-нибудь сказать, я не могла подумать ни о чем другом, кроме его ран.

— Они не причиняют мне боли, милая. Впрочем, подожди-ка, — сказал он и принялся очищать свои раны огнем. — Ну вот. Готово.

Меня начало трясти от всего пережитого, но я кое-как сумела осмотреться. Удивляться было нечему: шум и пламя привлекли целую толпу. Они не осмеливались подойти слишком близко; наконец один из них набрался смелости и заговорил — похоже, это был один из Мариковых охранников.

— Что произошло? — он обращался ко мне.

Я рассмеялась. Перед ними стоит это чудо, это существо из легенд, а он обращается ко мне! Лучше всего было рассказать им всю правду. Если Марик до сих пор жив, у него, по крайней мере, отныне будет не слишком много друзей.

— Марик с Кадераном вызвали старшего демона, повелителя ракшасов, и меня собирались отдать ему. Драконы («Прости, Акор, но им понятно лишь это слово») не терпят на своем острове демонов. Страж уничтожил его.

— Будет тебе, — сказал Акор и спокойно обратился к людям: — Нет нужды бояться. Я избавил и вас, и свой народ от чудовищного зла. Я не причиню вам вреда.

«Давай оставим их, милая, — обратился он ко мне на Языке Истины. — Кажется, твой народ готов к дружбе не больше, чем мой. Полетишь ли ты со мной?»

«Сердце мое только этого и желает, — ответила я. — Есть ли поблизости место, где мы могли бы отдохнуть?»

«Мы отправимся в мой чертог, что подле Большого грота. Летим же».

Он взял меня в лапы и взмыл в ночное небо. Я крепко держалась; но полет длился лишь несколько мгновений. Вскоре мы приземлились возле его чертога. Он собрал дров и разжег костер, затем улегся вокруг него и позволил мне присесть рядом и прислониться к нему.

Я думала, что вполне оправилась от потрясения, пока не уселась подле теплого огня. Мне показалось, словно кто-то вдруг обрубил веревки, поддерживавшие меня: я затряслась, принялась что-то бормотать и под конец не на шутку залилась слезами. Я сидела, свернувшись, у его шеи — голова его покоилась подле, а крыло нежно прикрывало меня, и, рыдая, поведала ему о своих призрачных видениях и мучительных моментах пробуждения, о демоне и том ужасе, что пронизал мне душу, когда он схватил меня, о сознании своей полной беспомощности перед лицом этого величайшего зла. Он имел мудрость не перебивать меня, но когда я закончила, немного успокоившись, хотя слезы по-прежнему текли у меня из глаз, он ласково принялся повторять:

— Он сгинул, Ланен, воротился туда, откуда пришел. Для этого мира он уничтожен, ему не суждено вернуться до тех пор, пока он вновь не обретет плоть, а это произойдет уже не при тебе.

Уже не при мне. Я вдруг осознала, насколько коротка будет моя жизнь, сколь недолго нам суждено быть вместе. Не дольше, чем длится вех-сон.

— Милостивая Богиня, нет! — вскрикнула я.

Акхор

Сейчас она казалась мне такой хрупкой. Я совсем не ожидал ее бурных слез, но когда она разразилась ими, я вполне понял причину. Мои сородичи во время душевных потрясений взмывают в воздух и принимаются извергать пламя, в песне своей обращаясь к солнцу или к звездам, до тех пор, пока безумие не схлынет.

«В чем-дело, милая? — спросил я ласково на истинной речи. — Я ведь здесь и никому не дам тебя в обиду».

— Я не за себя переживаю, а за тебя, — ответила она, и я почувствовал ее страх. — Акор, твои раны… — голос ее звучал приглушенно. — Благословенная Шиа, на тебя должен снизойти вех-сон?

Я с облегчением прикрыл глаза и крепче прижал ее к себе крылом.

— Нет, дорогая моя, они вовсе не так опасны. Они затянутся сами по себе со временем.

Она испустила громкий вздох, и страх ее схлынул столь же быстро, как явился. Поразмыслив немного, я удивился заключению, к которому пришел.

«Ланен Кайлар!»

— Я здесь, — отозвалась она вслух, теперь уже нежно улыбаясь и вытирая слезы с лица, и протянула руку, чтобы дотронуться до меня.

«Ты опасалась, что вех-сон заберет меня у тебя?»

— Да.

У меня не нашлось слов, чтобы ответить, но тут нежданно-негаданно в разуме моем прозвенели начальные звуки той песни, что мы сложили с ней вдвоем, и я с радостью позволил своей любимой мысленно услышать их. Она присоединилась ко мне ненадолго, и вместе мы вновь воспевали свою радость на Языке Истины.