Эхо-парк

Коннелли Майкл

–  Прочти мне дату рождения из отчета об аресте, - попросила Райдер.

–  Не могу. У меня его нет с собой.

–  Где же он? На твоем столе я не вижу.

–  Я отдал материалы агенту Уоллинг. Получу их обратно сегодня вечером. Тебе придется взять отчет об аресте из компьютера.

И вновь в воздухе повисло выразительное молчание.

–  Гарри, это официальные документы, - наконец сурово произнесла Райдер.
– Ты знаешь, что не имеешь права отдавать их. И завтра они понадобятся нам для допроса.

–  Я же говорю: получу их обратно сегодня вечером.

–  Будем надеяться. Но должна заявить тебе, напарник:

ты опять действуешь по-ковбойски, и мне это не нравится.

–  Киз, я просто желаю, чтобы дело двигалось вперед, не зависало. И еще я хочу как можно лучше подготовиться к завтрашнему допросу. Информация, полученная от Рейчел, даст нам перевес над этим парнем.

–  Ладно. Полагаюсь на твои слова. Может, когда-нибудь ты станешь достаточно доверять мне, чтобы спрашивать и мое мнение, принимая спонтанные решения, затрагивающие нас обоих.

Босх почувствовал, как щеки его вспыхнули. Киз права: он поступил, не посчитавшись с ней. Он ничего не ответил, зная, что извинения тут не помогут.

–  Перезвони мне, если Оливас сообщит время на завтра, - попросила Райдер.

–  Обязательно.

Закрыв телефон, Босх некоторое время размышлял над ситуацией. Стараясь преодолеть досаду и смущение от справедливой выволочки Райдер, он постарался сфокусироваться на текущих задачах и прикинуть, что еще на данный момент необходимо сделать. Вскоре он снова открыл телефон, позвонил Оливасу и спросил, назначены ли время и место для допроса Уэйтса.

–  Завтра утром, в десять, - ответил тот.
– Только не опаздывайте.

–  А вы вообще собирались проинформировать меня об этом, Оливас?
– вспылил Гарри.
– Или я должен был догадаться телепатически?

–  Я сам только что узнал. Вы позвонили мне прежде, чем я успел сообщить.

Босх не отреагировал на извинение.

–  Где?
– спросил он.

–  Здесь, в офисе окружного прокурора. Обвиняемого доставят из тюремного изолятора особо строгого режима сюда, в комнату для допросов.

–  Вы сейчас в офисе окружного прокурора?

–  Мне нужно было обсудить кое-что с Риком. Что-нибудь еще?

–  Да, у меня вопрос. Где ваш напарник по этому расследованию, Оливас? Что с Колбертом?

–  Он на Гавайях. Будет на следующей неделе. Если дело продлится до тех пор, он тоже примет участие.

Босх спросил себя, знает ли вообще Колберт о происходящем. Что, пребывая в отпуске, он пропускает дело, которое может стать судьбоносным в плане его карьеры. Из всего, что Босх слышал об Оливасе, его бы не удивило, если этот шустряк решил обскакать своего напарника в деле, сулящем славу.

–  Значит, в десять?
– уточнил Босх.

–  В десять.

–  Есть еще что-нибудь, что мне важно знать, Оливас?

Босха занимало, почему Оливас находится у прокурора, но не хотелось прямо об этом спрашивать.

–  Собственно говоря, есть одна проблема… В некотором роде деликатная. Мы как раз обсуждали это с Риком.

–  Какая проблема?

–  Догадайтесь, на что я сейчас смотрю.

Чтобы не вспылить, Босх глубоко выдохнул. Кажется, Оливас намеревался тянуть резину. Босх знал его менее одного дня и уже с уверенностью мог сказать: ему не нравится этот человек и никогда не понравится.

–  На что же?

–  На ваши записи из пятьдесят первой формы по делу Жесто.

Оливас ссылался на «Следственную хронологию», сводный перечень записываемых по часам и датам всех моментов следствия: от учета затрат времени детективами и предпринимаемых ими действий до записи повседневных телефонных звонков, принятых и переданных сообщений - в том числе вопросов от СМИ и наводок от граждан. Обычно эти записи вначале велись от руки, с применением методов стенографии и всевозможных сокращений, обновляясь и дополняясь ежедневно, порой даже ежечасно. Затем, когда страница заполнялась до конца, ее перепечатывали на специальный бланк, по так называемой пятьдесят первой форме, уже в полном виде. Это делалось на тот случай, если дело перейдет в суд: тогда адвокатам, судьям и присяжным может потребоваться ознакомиться с пошаговым ходом следствия.

–  Так что там с ними?
– поинтересовался Босх.

–  Я смотрю на последнюю строчку на странице четырнадцать. Запись от двадцать девятого сентября 1993 года, время 18.40. Видимо, как раз перед уходом с работы. Под записью стоят инициалы: Дж. Э.

Босх почувствовал, как к горлу подкатывает желчь. Что бы там ни имел в виду Оливас, но он явно смаковал сообщение.

–  Наверное, - нетерпеливо проговорил Босх, - запись была сделана моим тогдашним напарником, Джерри Эдгаром. Что в ней, Оливас?

–  Тут говорится… Сейчас я зачитаю: «Роберт Саксон, дата рождения 11.03.71. Видел сообщение в «Таймсе». Был в супермаркете «Мейфэр» и видел М. Ж. одну. Никто за ней не следовал». Далее приводится номер телефона Саксона - и больше ничего! Но и этого довольно, Лихач! Вы понимаете, что это значит?

Босх понимал. Он только что попросил Киз отследить данные Роберта Саксона на предмет криминальной биографии. Это были либо вымышленные, либо настоящие имя и фамилия человека, известного ныне как Рейнард Уэйтс. Эти имя и фамилия, упоминаемые в старых материалах дела, теперь связали Уэйтса с делом Жесто. Это также означало, что тринадцать лет назад Босх и Эдгар имели шанс выйти на Уэйтса-Саксона. Но по причинам, которых Гарри не помнил или о которых вообще не знал, они этим шансом не воспользовались. Босх не помнил конкретной записи в пятьдесят первой форме. В «Следственной хронологии» содержались десятки страниц, заполненных одно-двустрочными записями.

–  Это единственное упоминание Саксона в Книге убийства?
– спросил он.

–  Из того, что я пока увидел, - да. Я просмотрел все дважды. В первый раз даже пропустил эту запись. Затем, во второй раз, я сказал себе: «Эй, да я же знаю эти имя и фамилию». Босх, это липовые данные, использованные Уэйтсом вначале девяностых. Они должны находиться в тех папках, которые мы вам дали.

–  Да.

–  Это означает, Босх, что тогда он звонил вам с коллегой. Убийца звонил вам, а вы с напарником это прошляпили. Похоже, никто так и не проверил человека, даже не прогнал его данные через ящик. Подумайте, у вас был псевдоним убийцы и его телефонный номер, а вы не сделали ровно ничего. Понятно, вы ведь не знали, что он убийца. Просто какой-то гражданин, желающий рассказать о том, что он видел. Он пытался использовать вас, собираясь выведать что-нибудь о расследовании. Только Эдгар не клюнул. Был конец рабочего дня, и он, наверное, уже мечтал о том, как бы пропустить первый мартини.
– Босх молчал, и Оливас с готовностью спешил заполнить вакуум: - Плоховато, знаете ли. Не исключено, что все дело могло завершиться прямо тогда же. Утром мы порасспросим об этом Уэйтса.