Эхо-парк
Шрифт:
– Да, но мы не прогнали имя и фамилию через базу данных. В базе вымышленных имен и фамилий должно было выскочить соответствие. Может, он этого-то и хотел.
Оба некоторое время молчали, наконец Эдгар поинтересовался:
– Гарри, ты сам обнаружил? Кто еще знает об этом?
– Человек из отдела убийств северо-восточного отделения. У него сейчас папка с делом Жесто. Он знает, и прокурор, ведущий дело. Не имеет значения кто. Мы облажались.
А люди погибли, подумал он.
– А кто прокурор? Нельзя ли как-нибудь замять дело?
Босх знал, что
– Сомневаюсь, - промолвил Босх.
– Да мне это, в общем, безразлично. Мы должны были выйти на этого типа в девяносто третьем, но прошляпили, и он с тех пор разгуливал на свободе, разрубая на куски женщин.
– Разрубая? Ты мне говоришь о Мусорщике из Эхо-парка, что ли? Как там его? Уэйтс… Это он был нашим клиентом?
Босх приложил к виску холодный стакан.
– Да. Завтра он собирается расколоться. В конце концов все выйдет наружу, поскольку судебным делом занимается Рик О'Ши. И не будет никакой возможности избежать огласки, ведь какой-нибудь ушлый репортер обязательно спросит, не всплывала ли фамилия Уэйтс еще тогда, при расследовании дела Жесто.
– Так мы скажем, что нет, потому что это правда. Фамилия Уэйтс ни разу не всплывала. Всплывало другое, псевдоним, а мы не обязаны рассказывать им об этом. Ты должен убедить О'Ши смотреть на это под таким углом, Гарри!
В голосе бывшего напарника зазвучали настойчивые нотки. Сейчас Босх уже жалел, что позвонил Эдгару. Ему хотелось, чтобы тот разделил с ним бремя вины, а не выдумывал способ, как избежать ответственности.
– Весь к твоим услугам, Джерри.
– Гарри, тебе хорошо говорить. Ты в головной конторе, по второму разу. А я пытаюсь пробиться на одну из вакансий детектива второго разряда в отдел убийств, и эта штука подложит мне такую свинью, если всплывет на свет божий!..
– Я уже сказал, весь к твоим услугам, - раздраженно произнес Босх.
– Сделаю, что могу. Но знаешь, Джерри, когда прокалываешься, иногда приходится и отвечать за последствия.
– Но только не сейчас, напарник! Не сейчас!
Босха разозлило, что Эдгар затянул старую песню насчет солидарности, призывая Босха прикрыть его из лояльности и неписаного правила, что узы напарников сохраняются вовеки и являются более прочными, чем даже супружеские.
– Я же сказал, сделаю, что смогу, - повторил он.
– Мне надо идти, напарник.
Босх встал с пола и повесил телефонную трубку на стену.
Прежде чем вернуться на веранду, он снова глотнул водки из стакана. Выйдя наружу, облокотился о перила. Шум уличного движения с пролегающей далеко внизу автострады ощущался здесь как ровное шипение, к которому Босх давно привык. Он посмотрел на небо и заметил, что закат потускнел до грязно-розового. Далеко в вышине парил в потоке воздуха краснохвостый канюк. Это напомнило ему о другой такой же птице, виденной давным-давно - в день, когда они нашли машину Мари Жесто.
Сотовый телефон начал вызванивать мелодию, и Босху стоило немалых усилий вынуть его из кармана пиджака. Наконец он извлек его и успел открыть, но звонок прекратился. Не успел даже взглянуть на имя звонящего на дисплее. Оказалось, это Киз Райдер.
– Гарри, ты узнал?
– Да. Я только сейчас беседовал об этом с Эдгаром. Единственное, что его волнует, - как уберечь свою карьеру и шансы попасть в отдел убийств в Паркер-центре.
– Гарри, о чем ты?
Босх замолчал. Он был сконфужен.
– А разве кретин Оливас не сообщил тебе? Я думал, к этому времени он уже раззвонил по всему миру.
– О чем не сообщил? Я звоню узнать, назначен ли на завтра допрос и на какой час.
Босх понял свою ошибку. Он подошел к краю веранды и выплеснул напиток за перила.
– Завтра в десять часов в канцелярии окружного прокурора. Они доставят его в комнату для допросов.
– А с тобой все нормально? У тебя такой голос, будто ты пил.
– Я дома, Киз. Имею право.
– А о чем, ты подумал, я спрашиваю?
Босх задержал дыхание, чтобы собраться с мыслями, и проговорил:
– Мы с Эдгаром могли взять Уэйтса, или Саксона, или как его там, еще тогда, в девяносто третьем. Эдгар общался с ним по телефону, и тот назвался Саксоном. Но никто из нас не удосужился прогнать имя и фамилию через компьютер. Мы здорово напортачили, Киз.
Теперь уже она надолго замолчала, обдумывая услышанное. Ей не потребовалось много времени, чтобы сообразить, каким образом те вымышленные имя и фамилия могли вывести их на Уэйтса.
– Я сожалею, Гарри.
– Скажи это девяти жертвам.
Он стоял, сокрушенно уставившись взглядом вниз, на заросли под верандой.
– Ты как, справишься?
– Справлюсь. Просто надо придумать, как преодолеть это в себе, чтобы быть готовым к завтрашнему мероприятию.
– Ты твердо уверен, что тебе надо самому идти туда завтра? Может, лучше какая-нибудь другая бригада из наших возьмется?
Босх отреагировал незамедлительно. Он не знал, как именно станет справляться со своей фатальной ошибкой тринадцатилетней давности, но не намеревался в такой момент спрятаться в кустах.
– Нет, Киз, я не брошу дело. Да, я свалял дурака в девяносто третьем, но не собираюсь облажаться сейчас.
– Хорошо, Гарри.
Она не положила трубку, но больше ничего не сказала. В тишине до Босха донесся звук сирены с далекой автотрассы.
– Гарри, могу я внести предложение?
– Конечно.
– Он знал, что сейчас последует.
– Тебе надо отставить подальше выпивку и начать думать о завтрашнем дне. Когда ты придешь в ту комнату для допросов, там будет не важно, какие ошибки ты совершил в прошлом. Главное будет заключаться в текущем моменте: как в данный, конкретный момент провести допрос человека. Мы обязаны быть предельно собранными и хладнокровными. Быть начеку.