Эхо поющих песков
Шрифт:
— Могу я попросить ответить откровенно — как вы думаете, что с ним? — Тамила подтянула покрывало, пряча под шелковой тканью мигом озябшие руки.
Прежде, чем ответить, муж некоторое время размышлял, задумчиво глядя, как тонкие пальцы сжимаются до побелевших суставов.
— Если принять за истину, что он жив, думаю, ваш дядя где-то скрывается. Возможно, что сейчас он пытается заключить новый договор с конунгом северян. Насколько знаю, переговоры насчет вашего брака велись именно через него.
Ещё не дослушав, Тамила упрямо закачала головой:
— Я не верю, что он был инициатором союза. Дядя не
— Дружественный размен — я сюда, а он туда? — улыбка короля получилась совсем невеселой. — Что сказал магистр Дарий?
Осведомленность о любых контактах жены эту самую жену ничуть не удивляла. Немного раздражала полная невозможность остаться в одиночестве, на которой настаивал супруг, но Тамила понимала, что мера эта вынужденная. Днем она находилась под неусыпным надзором кого-то из магов. Вечером на пост заступал сам супруг. Она не знала, почему муж уверился, что её враг может в любой момент нанести удар через медальон, но и протестовать, лишь бы потешить гордыню, не собиралась. Если ему так спокойнее, ей тоже не хуже.
Удивительно, но после краткой дуэли взглядами, лорд Кайт и принц Эйдал стали если не друзьями, то и не врагами. О том, что маг короля по личному распоряжению своего господина должен сопровождать Тамилу, она сообщила своему чародею на следующий же день, как только лорд Кайт появился при дворе. В восторг он, естественно, не пришел, но и выражать несогласие поостерегся. Потому теперь фрейлины, поначалу вдохновленные удвоением объектов для флирта, недовольно морщили носики и вздыхали — чародеи увлеченно спорили по поводу своих магических наук, казавшихся для непосвященных ужасно скучными.
— Он настаивает на том, чтобы завтра снова зарядить диант.
Король, с виду расслабленно откинувшийся на подушку, резко повернулся к Тамиле:
— Вы плохо себя чувствуете?
— Не хуже, чем обычно, — она задумалась, будто прислушиваясь к себе. — Скорее, не плохо, я почему-то чувствую сильную усталость. Но не постоянно, а временами.
— Почему вы ничего не сказали об этом мне? — теперь он и вовсе сел, рассматривая жену из-под нахмуренных бровей. Покрывало соскользнуло с его обнаженной груди, и Тамила поспешно отвела глаза.
— Я сказала лорду Эйдалу, он проверил и не нашел никаких изменений магического фона медальона. Думаю, это в большей степени от переживаний, нежели от чар.
С ней уже случалось такое, но не настолько продолжительно, и саму королеву её состояние тревожило. Порой она начинала задыхаться, вчера же и вовсе будто не могла протолкнуть воздух через сжавшееся горло. К счастью, произошло это в купальне, когда ей прислуживала Мати. Помимо королевы, язык немой служанки понимала только Сола, а распространяться о приступе Тамила запретила категорически.
— И всё же вы должны были сказать мне.
Она кивнула, понимая, что сейчас не время для вопроса, жегшего язык уже несколько дней, но для него вряд ли найдется подходящая минута, потому, тщательно подбирая слова, начала:
— Когда в прошлый раз магистр Дарий работал с диантом, я видела ваши глаза. У вас были очень широкие зрачки, которые будто дрожали. Но вы не маг, как такое возможно?
Стало тихо до такой степени,
— Если бы был какой-то способ для вас пройти испытание в пустыне, думаю, именно так выглядели бы ваши глаза в попытке увидеть жилу диантов сквозь толщу песков. И при этом вы тоже не маг и не жрица.
Тамила медленно кивнула, получив более, чем исчерпывающий ответ на свои подозрения. Стало понятно, к чему его постоянное присутствие рядом с женой, она теперь подозревала, что Итар возвращался в её покои, дожидаясь, когда жена уснет.
— Я знаю только одного человека, владеющего способностью видеть магические потоки и при этом не имеющего дара. — Она тряхнула головой, будто в попытке упорядочить разрозненные мысли. — Вернее, я знала такого человека.
— Для отца было бы неприятным сюрпризом узнать, что семейный секрет не является таковым для рода Ассандер. — В негромком, чуть ленивом голосе была слышна малая толика иронии, но никакого недовольства. Похоже, в отличие от почившего родича, его это знание не тревожило.
— Так вот почему наследный принц Сафар так рьяно пытался убить вас… И почему вы сами пошли на столь многое, чтобы уберечь лорда Эйдала от происков старшего брата. Насколько знаю, Сафар младше вас?
— На несколько месяцев.
— Тогда почему? Вы первенец короля, и раз уж в вас пробудилась семейная магия крови, значит, вы признаны родом.
— Я не первый сын, я первый бастард короля, а это большая разница. К тому же от беглой жрицы, что любви народа и храма тоже не прибавит. А если учесть, как они впервые встретились, историю эту и вовсе не следует предавать огласке.
— Я знаю, что она пропала на границе с Орисом при странных обстоятельствах.
Король раздраженным жестом отбросил прядь, упавшую ему на глаза.
— Он тогда был ещё наследным принцем, когда с подобными себе богатыми дуралеями охотился рядом с дорогой, по которой шел караван. Мне не удалось узнать, кому пришла в голову из чистого азарта попытаться испугать уже уснувший лагерь… Она держалась до последнего, дав уйти остальным сестрам, практически выжигая свой дар. Когда стало понятно, что натворили, мигом протрезвели и попытались придумать, как избежать конфликта с храмом. Принц забрал обессиленную жрицу с собой, хотя, откровенно говоря, устранить её было бы намного проще и выгоднее с точки зрения сохранения в тайне произошедшего. Он спрятал её в удаленном поместье, пообещав отпустить, как только она полностью восстановится, на это могло уйти до полугода. Но к тому времени, как это произошло, она уже ждала ребенка. Признать меня значило донельзя обострить отношения с храмом, принц решил проблему, выдав мою мать за влиятельного аристократа, который дал мне свое имя. И пусть к бастардам короля отношение в Орисе довольно лояльное, история моего рождения не должна была получить распространение. Сафар же дитя от благословенного брака с девой из древнего и могущественного рода Ориса, надежда престола. Не говоря уже о том, что я никогда не бредил короной.