Эхо сокрытой туманности
Шрифт:
Ёран Лёфквист подъехал к нему как истинно маститый полицейский, вынырнув буквально ниоткуда и в миг поравнявшись с машиной Гунде. Оба они затормозили на обочине.
– Ну? Вы сегодня с проблемами? – Гунде навёл зеркальце над лобовым стеклом на забравшегося на заднее сидение полицейского.
Тот молчал, потусторонне глядя в боковое окно.
– Мне тоже молчать? – Якс повернул к нему голову. – Сегодня я нанял адвоката. – Добавил он, на всякий случай.
– Фриду Лиллехольм?
– Да… Вы уже?..
– Уже. Но не я. – Ёран так и не переводил на него взгляда. –
Ёран не оказался умелым рассказчиком. Кроме того, несмотря на почти уже полученное хорошее образование, его речь изобиловала жаргонными словечками, порой непонятными учёному классической закалки. Но получалось следующее.
Утром Ёран зашёл в свой участок, хотя сегодняшний день для него был выходным. Но все, к кому бы он ни обращался, дружно от него отмахивались, как только речь заходила о Гунде Яксе. В конце концов, Ёрану пришлось уйти с искренней досадой на массовое отупение. Сел он в машину, включил, наугад трек, и…! Опять скрипучий недобрый голос перечисляет чьи-то имена, фамилии, а порой и должности! Быстро перевел на другого исполнителя – тоже самое! Причём первым там прозвучало "адвокат Фрида Лиллехольм", что, разумеется, небезынтересно Яксу: ведь на неё он вышел сам, а главное, уже после данных событий!
Дальше Ёран поехал в криминалистическую лабораторию, благо там работал его личный знакомый. Дорожки удалось просмотреть тщательно и на современном уровне. Его друг, да и сам он были поражены выводами компьютера, по итогам экспертизы: не одно известное записывающее устройство не создает звуковой дорожки с такой странной модуляцией. Маловероятна также, запись на приборе с долей неисправности. Исследуемая звуковая дорожка чрезвычайно нестойкая и разрушается после одного-двух прослушиваний. Всё же нестёртую часть записи компьютеру удалось перевести на диск в виде текста, звуковой же копии так и не получилось.
– Вы кого-нибудь из них знаете? – Ёран протянул Яксу листок.
– Гм… – забегал тот по нему глазами. – Пожалуй, только Фриду Лиллехольм… Да и то, ведь я же её никогда не видел. А кто это такой Рудиун? Ни должности, ни фамилии… Или правильнее Родион? Это прозвище или имя?
Полицейский пожал плечами:
– Этот Родион единственный, кто упоминается не один раз.
– Если это имя, то скорее греческое. – Гунде зацепился за единственного нескандинава – Или даже славянское… Опять русский, как те двое!
– А Вы точно уверены, что вчерашние рабочие говорили именно по-русски? Я, ведь, сегодня и в фирму ту звонил, там подтвердили: к Вам были направлены два безработных датчанина – всё официально.
– Насчёт их языка – я не уверен… Хотя – тембр, интонация… Да и некоторые слова я, вообще-то, знаю. А, вот, цвет их кожи? …Можно, конечно, и загримироваться, только зачем?
– Их документы Вы видели?
– В этом никогда не было необходимости: ведь я их забирал прямо из фирмы. А Вы не узнали, где они сейчас?
– Ещё не успел. Я рядом с Вами – не как полицейский. Сейчас я, прежде всего, радиоволновик. Мне нужно объяснение непонятным чудесам на моих кассетах. А, что потом – будет видно. Ваш "некто" ещё в лаборатории?
Якс, молча, скосил на него глаза.
– Тогда поехали! – не дождался ответа Ёран. – Для чего мы, собственно, оказались-то на шоссе?
* * *
Они подъезжали к лаборатории на небольшой скорости, вглядываясь в её фасад. Да нет, вроде бы ничего особенного. Нежелательных последствий, к счастью, не было и внутри: всё оставалось таким же, как и вчера. Вдвоём они обшарили все уголки лаборатории. Ни вчерашнего гостя, ни даже его следов. Ушёл? С одной стороны это хорошо, с другой – убежала единственная зацепочка, как это казалось Гунде.
– Незнакомец! – крикнул Якс на всякий случай. – Инопланетянин!
– У меня есть бутерброды! – тоже прокричал Ёран, внеся в свой зов и материальную значимость.
Ответом был шумок крыльев грача, вспорхнувшего от вентиляционного люка. Несколько минут они обменивались недоумённо-растерянными фразами, решая, что же теперь делать. Вновь взялись за список имён с записей Ёрана.
Незнакомец появился неожиданно. Дверь в лабораторию по-хозяйски открылась, и вчерашний "некто" предстал перед ними в перепачканной землёй одежде и с пучком травы, вырванной с корнем, в одной руке. И полицейский, и учёный сразу приняли суровый вид.
– А я вижу – знакомые машины подъехали: поспешил сюда. – От былой настороженности незваного гостя ни осталось и следа. – Пусть вас не смущает мой вид, сейчас я приведу себя в порядок.
– Это – после того, как мы узнаем кто Вы. – Ёран сделал шаг вперёд.
– А я уже представлялся хозяину, – кивнул тот на Гунде – я мистер Икс.
– А я сэр Игрек из полиции! – Ёран резко прыгнул, пытаясь схватить чумазого под плечо.
Но тот уверенно и, даже, грациозно увернулся и сдерживающе поднял свободную руку:
– Полицейский? Странно… – и вопрошающе посмотрел на Якса.
– Значит, не похож? – стиснул зубы Ёран, готовясь повторить прыжок.
– А-а… Вы – тот разгильдяй, что на службе весь в музыке! Вчера я об этом не догадался…
Незнакомец укоризненно качал головой, а Якс с Лёфквистом, враз прищурившись, переглянулись.
– Пожалуйста, не мешайте мне приводить себя в порядок, ведь это даже неприлично, – с долей издёвки пропел незнакомец. Затем он посмотрел на Гунде – Попридержите этого быка.
Он с удовольствием отмывался, а учёный и полицейский, стоя поодаль, не сводили с него глаз.
– А вчера он был почти интеллигентен – негромко заметил Якс.
– Выспался, – ещё тише, почти прошептал Лефквист – Но он не выйдет отсюда, пока не скажет всё, что знает.
И Гунде приготовился увидеть первый в своей жизни допрос.
– Ну вот, я готов. – Незнакомец явно чувствовал себя хозяином положения. – Давайте, господа, вы мне доверите вступительное слово, поскольку ваши вопросы, наверняка будут невпопад. Итак, – он посмотрел на Гунде. – Вас, неожиданно, не с того не с сего, многие, вдруг стали считать, мягко говоря, не в себе…