Эхо Великой Песни
Шрифт:
По мощеной дорожке к нему подошел человек, костлявый, широкоплечий, уже немолодой. Коротко остриженные волосы припорошила седина, лицо загорело и обветрилось от многолетней работы на свежем воздухе. Садовник улыбнулся ему и спустился вниз.
— Все отлично, Кейль, — сказал он. — У тебя всюду полный порядок, вот только фиалки меня беспокоят.
Они вместе прошли к голубой веронике, растущей рядом с красным диким тимьяном. У их соседки, желтой лесной фиалки, листья потускнели и покрылись пятнами.
— Почва тут плохо держит влагу, господин, — сказал Кейль, опустившись на колени и погрузив пальцы в землю. — Надо добавить торфа или соломы — сегодня я этим займусь. — Он оглянулся через плечо. — И солнце их слишком сильно припекает.
— Тут была хорошая тень, пока можжевельник не засох, — кивнул садовник. — Надо устроить с запада заслон из каких-нибудь ползучих растений, пока плакучая береза не примется.
Может, жасмин посадить?
— С заслоном вы хорошо придумали, господин, только из ползучих я предпочитаю желтый ломонос. И думаю, вы слишком полагаетесь на березу. Деревья эту почву не любят — слишком тоща.
— Саду нужны деревья. Они увлекают взгляд и дух ввысь, дают глубину и тень. Кипарисы, во всяком случае, прижились на славу.
— Да, господин, потому что вы извели уйму денег на орошение. Без него они и месяца бы не протянули.
— Для чего же еще они нужны, деньги? — засмеялся садовник. — Сад — это место, где живет красота, он угоден Истоку.
— Кстати о деньгах, господин: болотные ноготки прибудут завтра. Кажется, они неплохо перенесли дорогу.
— Превосходно. Дальний пруд как раз в них нуждается — его надо немного позолотить. Помни только, что они должны расти у самой воды, где всегда влажно.
— Я болотных ноготков никогда в глаза не видал. Не знаю, как за ними ухаживать.
Садовник с улыбкой хлопнул Кейля по плечу:
— Ничего, научишься. А если погибнут, я еще куплю. Со временем они у нас будут расти как надо.
На садовой дороже показался аватар, и Кейль с поклоном попятился.
— Твой сад не перестает меня восхищать, Вирук, — сказал подвижник-маршал. — Столько красок, столько ароматов.
Вирук-воин, сменивший добряка-садовника, отряхнул руки от земли и проводил гостя к беседке, где под навесом из дикого винограда стояли удобные стулья.
— Чему обязан удовольствием видеть вас, кузен? — спросил Вирук, бросив наземь соломенную шляпу.
— Аммон набирает регулярную армию. Мои шпионы докладывают, что солдаты у него бравые и дисциплинированные.
— Сколько у него людей?
— Пять тысяч, которые он разбил на пятьдесят сотен. У каждого солдата бронзовый панцирь, шлем и деревянный, укрепленный бронзой щит. Вооружены они в основном короткими мечами, у фланговых двенадцатифутовые копья.
— Любопытное новшество. Хотите, чтобы я убил Аммона?
— Нет. Это войско может нам пригодиться.
— Думаете, грязевики будут сражаться на нашей стороне? — засмеялся Вирук.
— В противном случае пришельцы либо завоюют их, либо уничтожат.
— По-вашему, они достаточно сильны для этого?
Раэль потер красные от усталости глаза.
— Мы правим этой страной, хотя нас всего пятьсот человек. Пришельцы, а с ними их главные города, пережили катастрофу без потерь. Их тысячи, Вирук, и один Исток знает, какое у них оружие.
— Что вы хотите мне поручить?
— Поезжай к Аммону. Расскажи ему обо всем. Заверь его, что если на эрек-йип-згонадов нападут, мы поддержим их всеми доступными нам средствами. У него помощи не проси — мы не должны проявлять слабость, но если он сам предложит, любезно соглашайся.
— Не лучше ли поручить эту миссию кому-нибудь из подвижников, кузен? Я ведь не дипломат. Мне проще перерезать этому дикарю глотку, чем сесть с ним за стол.
— Именно поэтому ты лучше всех подходишь для этой роли. Аммон знает, что ты за человек. Он будет вести себя настороженно, однако прислушается к твоим словам. Я пристально слежу за ним с тех пор, как он стал царем. Он сильнее своего отца и умнее всех тех вождей, с которыми мы до сих пор имели дело. Из него получится надежный союзник.
— Или смертельный враг.
— Верно. Ты останешься в его столице как мой посол. Я уже известил его о твоем приезде.
— Я предпочел бы находиться здесь, когда прибудут новые аватары.
— Знаю, что предпочел бы.
— Итак, вы отказываете мне в просьбе направить меня к Талабану?
— Боюсь, что в сражениях у нас не будет недостатка. Я хочу, чтобы ты был при Аммоне, когда это начнется.
Вирук налил себе воды из кувшина.
— Пять городов вскоре могут подвергнуться атаке, кузен, а таких бойцов, как я, у вас больше нет. Это безумие — отсылать меня прочь в такое время.
— Возможно, ты и прав, Вирук. Но что, если их корабли пройдут мимо нас и двинутся вверх по Луану? Что, если свой первый удар они нанесут по землям грязевиков? В этом случае они зажмут нас в клещи. Если бы это побережье атаковал я, то именно так и поступил бы. Грязевики менее сильны, чем пять городов. Нам будет трудно сражаться на два фронта, Вирук. Я посылаю своего первейшего воина в то место, которое внушает мне наибольшие опасения. Возьми с собой десять аватаров — самых лучших.
— Вы хотите завоевать меня лестью, — усмехнулся Вирук, — и будь я проклят, если вам это не удалось! Хорошо, кузен, я сделаю это ради вас.
Раэль кивнул и поднялся с места.
— Если они явятся туда, Вирук, защищай Аммона как своего кровного родича. Они первым делом попытаются убить царя, но этого нельзя допускать. Если они возьмут его столицу, пробивайся с ним сюда, захватив как можно больше его людей, — Каких-нибудь несколько дней назад я посулил выпустить ему кишки, — засмеялся Вирук. — А теперь должен его защищать? Право же, Раэль, с вами не соскучишься. А сейчас прошу извинить — меня ждет работа в саду.
— У твоего садовника цветущий вид, — улыбнулся Раэль. — Могу поклясться, что в мой прошлый визит он выглядел старше.