Эхо Великой Песни
Шрифт:
Сто двенадцать аватаров поднялись с мест, и Мирани, присоединившись к ним, взяла мужа за руку.
— Я горжусь тобой, Раэль, и никогда не любила тебя больше, чем в эту минуту.
Он, нагнув голову, поцеловал ее.
— Пока ты со мной, я ничего не боюсь.
— Тогда я всегда буду рядом.
Оружейная размещалась в холодном, сыром, лишенном окон подвале. Паутина затянула дверные проемы и расставленные вдоль стен доспехи, в воздухе висела пыль. На лестнице и в самой оружейной горели лампы, и доспехи тускло отсвечивали серебром.
— Эту броню носила некогда гвардия Верховного Аватара, — сказал подвижник-маршал. — Доспехи были выкованы две тысячи лет назад и в последний раз использовались во время Кристальной Войны.
Вирук снял с ближнего деревянного каркаса шлем с серебряными крыльями и стер с него паутину. Шлем был сделан из неизвестного Вируку металла и оказался легче, чем он ожидал.
Воина защищали выпуклое забрало и шейный щиток. Панцирь, скованный из серебряных полос, имел кожаную подкладку; набедренники и поножи надевались поверх кожаных штанов.
— Слишком громоздкие, чтобы носить их, — заявил Вирук.
— Я предназначаю их не для защиты, — ответил Раэль.
Взобравшись на стол, он обратился к присутствующим:
— Преимущество алмеков заключается в их огневых дубинках и в орудиях, стреляющих огненными шарами. Нам известно, что для работы того и другого требуется большое количество черного порошка.
Если мы сумеем уничтожить этот источник энергии, вагарам будут противостоять восемь тысяч воинов с мечами, только и всего.
— Только и всего? — повторил Вирук. — И почему вагарам? Что ты предлагаешь, кузен?
— Я хочу повторить то, что сделал Банель в последней битве Кристальной Войны. — Между аватарами прошел ропот. — Вслух ничего не говорите, — предостерег их Раэль. — Быть может, Королева Кристаллов следит за нами.
— Вы хотите повторить этот подвиг, Раэль, — вышел вперед Горей, — но что, если большинство проголосует за союз с алмеками?
— Думаете, они так проголосуют? — спросил Раэль.
Горей промолчал, а Вирук ответил:
— Еще бы! По-твоему, жирный телец станет голосовать за нож мясника?
— Я надеюсь, что мой народ сделает достойный выбор, — сказал Раэль.
— Я люблю тебя, кузен, — засмеялся Вирук, — но с годами ты стал романтиком. Не бойся: в той банельской затее я с тобой.
— Я тоже, — кивнул Горей.
Остальные молчали. Раэль, обведя взглядом их лица, понял, что Вирук верно оценил настроение аватаров. Никто из них не хочет продолжать войну.
— Мне доспехи не понадобятся, — подал голос стоявший позади Капришан.
— Да они на тебя и не налезут, жирный ты ублюдок, — парировал Вирук.
В этот миг над ними прокатился гром, и по потолку оружейной побежали трещины.
— Праведное небо, они опять атакуют! — вскричал Горей.
— Стоять на месте! — проревел Раэль. — Мы в подвале, и нам ничего не грозит.
Последовали новые разрывы, как будто мир над ними погибал в дыму и пламени.
Спустя целую вечность — как им показалось — все затихло.
Раэль повел своих солдат вверх по лестнице, заваленной обломками камня. Разобрав завал, аватары увидели над собой лунный свет. Раэль вылез первым и оказался на развалинах Библиотеки.
Статуя Верховного Аватара рухнула, голова ее раскололась на дюжину кусков. Всюду горело, между камнями лежали тела.
Прибыло вагарское ополчение под командованием Межаны и Пендара. Раэль вышел навстречу им.
— Все случилось так внезапно, — сообщила Межана. — Алмеки начали перетаскивать свои огневые жерла часа два назад. Они собрали их в кучу и стали пускать огненные шары.
Мы думали, что они обстреливают стены, а они целили в Библиотеку. Мы ничего не смогли сделать.
— Выбрался кто-нибудь наверх? — спросил Раэль.
— Мы вынесли трех детей. Один умер, другие просто оглушены. — Раэль ничего больше не стал спрашивать, а принялся разбирать руины вместе с другими аватарами.
Ночь шла, и из-под камней извлекали все больше и больше трупов. К рассвету стали ясны истинные размеры бедствия.
Двести семнадцать аватаров погибли или пропали без вести. В живых остались только четыре женщины и двое детей.
Раэль нашел Мирани перед самым рассветом. Она пыталась прикрыть собой двух детей и лежала сверху, обнимая их. Аватары и вагары вместе вытащили их из-под камней. Раэль взял жену на руки и сел на кучу щебня, прижимая ее к себе. Он молчал. На душе было слишком тяжело, чтобы плакать. Он просто сидел, раскачиваясь, и прижимал к себе Мирани.
Обессиленная Межана, сидя поблизости, смотрела на его молчаливое горе.
Двое человек с носилками топтались рядом, не решаясь подойти к Раэлю.
— Пора с ней проститься, — сказала Межана, подойдя к нему сама. Он взглянул на нее, поцеловал Мирани в последний раз и уложил ее на носилки.
Когда взошло солнце, Раэль собрал своих солдат, и они все, кроме Капришана, вернулись в оружейную и облачились в доспехи Кристальной Войны.
Ро испытывал страдания иного рода. Его мучили не голод, не стремление отнять жизнь у других, а отчаяние, скорбь, чувство утраты. Этому сопутствовала физическая боль, как будто его мускулы медленно разрывали на части.
Он сидел, скрестив ноги, на ковре и держал за руки Софариту. Пальцы у него онемели, в мыслях царил мрак, из глаз катились слезы — сейчас он встретил бы смерть, как старого друга. Софарита, чувствуя, как растет его отчаяние, приняла боль обратно в себя, и Ро вздохнул с облегчением.
Так, с помощью ритуалов Верховного Аватара, они вытерпели оставшуюся часть пути. Каждый выносил боль, сколько мог, а потом позволял другому взять ее на себя.
Вечером третьего дня, когда «Змей» подошел к берегу западного материка, Софарита ощутила, что сила возвращается к ней.