Эхо вины
Шрифт:
– Я привезла вам кое-что из одежды, – выговорила Вирджиния. – Сумка там, в машине. Я принесу ее позже. Размер у нас с вами примерно одинаковый. Вещи миссис О'Брайан вам явно малы.
– Спасибо, – с трудом разлепила рот Ливия, все это время хранившая молчание.
– Ну что вы, не стоит благодарить. Горячий ли у вас чайник? Выпейте еще чаю.
Вирджиния достала с полки еще одну чашку, налила кипяток с заваркой для себя и Ливии, добавила немного сахару. Несчастная женщина сидела прямо, словно истукан. Казалось, что в данный момент она абсолютно беспомощна и что ее необходимо поить с ложечки, как дитя.
– Расскажите мне, как это было, – мягко попросила Вирджиния, ловя затравленный взгляд Ливии.
– Это… это было просто ужасно, – выдавила та после некоторого раздумья. – Эта… вода… страшно холодная.
– Представляю! – округлила глаза Вирджиния. – Мне безумно вас жаль. Не каждый может перенести такое! И вам ничего не удалось… спасти?
– Ничего. Абсолютно.
– Однако вы спаслись сами, и это главное!
Ливия отрешенно кивнула:
– У нас не осталось ровным счетом ничего.
– Как это ничего? Ливия, вы живы, и это главное!
Вирджиния произнесла это с чувством, но в тот же момент она представила себя в подобной ситуации и поняла, что потеряй она все свое бренное земное добро, участливые слова «но ведь вы живы!» вряд ли принесли бы ей настоящее утешение.
Внезапно ей пришли на ум слова Фредерика.
– Разве вы не были застрахованы? – осторожно спросила она.
Ливия покачала головой:
– От потери нашей собственности – нет…
С трудом выговаривая слова, молодая женщина опустила взгляд и принялась рассматривать свое одеяние – неуклюжий аляповатый банный халат. На глаза ее внезапно навернулись слезы.
– Я ненавижу эту тряпку! Она просто дикая! И почему я должна носить такое?!
Вирджиния понимала, что сейчас у Ливии полно других проблем, более существенных, чем одежда. Но эта вспышка эмоций была легко объяснима. Сорвать досаду м гнев, связанные с огромной потерей, Ливии было больше не на чем, и паршивенький, слишком короткий и неудобный халатик отвечал теперь за все ее переживания, за ту зависимость от милости чужих людей, в которую попала эта несчастная женщина.
– Давайте я принесу вам свои вещи прямо сейчас, – сказала Вирджиния и поднялась с места, но Ливия панически вскрикнула: «Нет! Не покидайте меня!», и женщина снова опустилась на стул.
– Хорошо. Я посижу с вами столько, сколько вы захотите. За сумкой сходить всегда успеется.
Вирджиния чуть помедлила.
– А где ваш муж? – спросила она.
– Наверху. В отведенной нам комнате. Он звонит в Германию какому-то адвокату. Но только… разве можем мы добиться правды в суде? Ведь мы даже не знаем, на кого жаловаться!
– Постойте, не торопитесь. Может, вам и удастся что-нибудь выяснить. Наверняка у береговых служб есть сведения о том, какие корабли проходили тот участок в ночь трагедии. Честно говоря, я не слишком-то разбираюсь в этом вопросе, но… Не падайте духом, Ливия! Понимаю, сейчас в вас говорит лишь отчаяние, ведь вы еще не отошли от шока, но все-таки…
– Нам нечем заплатить даже за постой, – перебила ее Ливия и взглянула на копошащуюся за окном миссис О'Брайан. – Ведь она надеется когда-нибудь получить деньги за комнату. И за питание. И за телефон. Вы знаете, – на глазах у Ливии снова вскипели слезы, – я ведь просила Натана, чтобы он никуда не звонил, но он как с цепи сорвался. Вот уже целый час треплется по телефону, и звонит не абы куда, а за границу! Ведь это безумие! Миссис О'Брайан не собирается прощать нам такие долги. А ведь у нас нет ни единого цента!
– Разве дома, в Германии, у вас не осталось счета в банке?
– Натан закрыл все счета. Он называет это «абсолютной свободой» – жить, не имея никаких накоплений, случайными заработками в портах. Он настоял на продаже нашего дома. Выручили мы за него сущие гроши, ведь дом нуждался в капитальном ремонте, да к тому же за него не доконца был выплачен кредит… Натан опустошил все банковские счета и купил яхту. Единственное, на чем мне удалось настоять, так это на временной регистрации у знакомых, чтобы иметь возможность получить хотя бы страховку. Медицинскую страховку для выезда за рубеж… Но не более того. Конечно, у нас был резерв – драгоценности моей матери, которые достались мне в наследство. Это были действительно дорогие украшения. Но они лежат теперь на дне моря.
– Может быть, водолазы сумеют…
Ливия закрыла руками заплаканное лицо.
– Натан уже спрашивал у офицера полиции. Знаете, после того как нас спасли, первым делом мы оказались в полицейском участке: рыбаки просто не знали, куда нас девать. Натан спросил… но офицер лишь расхохотался нам в лицо. Ведь мы даже не знаем точных координат того места, где затонул наш «Одуванчик», к тому же обломки яхты могло разбросать на большое расстояние. А морское дно такое неровное, такое каменистое, все в расщелинах и гротах… Тот полицейский заявил, что водолазы все равно ничего не найдут, а для нас каждый день, потраченный на поиски, обойдется на вес золота. Искать что-то в море – гиблый номер. Это просто безумие, – повторяла Ливия, глядя на Вирджинию глазами, полными страдания.
Та подумала, что сегодня утром Фредерик проявил способности настоящего ясновидящего, в точности предсказав ситуацию со страховкой. Поначалу ей казалось не совсем уместным рассуждать о деньгах в тот момент, когда людям удалось вырваться из лап смерти. Но теперь, пообщавшись с горемычной Ливией, Вирджиния поняла, насколько глобальным было то материальное бедствие, в которое попали эти люди. Как жить, потеряв все, абсолютно все имущество, жить без какой-либо надежды на возвращение хотя бы малой его части?
– Разве у вас нет родственников? – после некоторого раздумья поинтересовалась Вирджиния. – Родителей, братьев, сестер? Кого-нибудь, кто мог бы взять вас под свое крыло, пока вы не придете в себя?
Ливия отрицательно помотала головой.
– Натан потерял родителей, будучи еще мальчиком. Больше никаких родственников у него не было, поэтому он рос по разным интернатам. А из моих близких оставался только отец. Но и его не стало в прошлом году. – Лицо Ливии озарила едва заметная горькая улыбка. – С его смертью как раз и начались все мои несчастья.