Эхо войны.

Шумилова Ольга Александровна

— Мои интересы весьма обширны, — сухо отрезал он и бросил косой взгляд вглубь коридора.

Да, не так уж часто нашего матерого интригана случается поймать на мальчишеском любопытстве. Впрочем, если учесть, что лет ему гораздо меньше, чем можно было бы подумать по седой голове, а точнее, что мы ровесники…

— Хотите зайти? — поинтересовалась я и встала, широким жестом приглашая собеседника внутрь. Бес недовольно посмотрел на меня и пожал плечами. На мне были ботинки на толстой подошве, и сегодня я была выше него, что, без сомнения, тоже

раздражало счетовода. Ко всем талантам и изворотливому уму природа наградила его более чем скромным ростом, и разница между высотой наших глаз определялась лишь высотой каблуков.

— Пока я вполне удовлетворюсь вашим описанием.

— И голографиями?

— Вне всяких сомнений.

— В таком случае, если доктор Точе будет не против, я постараюсь… — вежливо начала я, но меня перебили.

— Фарра Морровер, не делайте вид, будто не вы командуете этим выводком рептилий. Так я могу ожидать от вас пополнения моей голотеки, или нет?

— Не уверена, что вы в полной мере владеете вопросом, чтобы высказываться о нем с такой уверенностью. Но — да, к следующему утру, возможно, мне и удастся что–нибудь раздобыть… При условии, конечно, что нам создадут все…

— Я постараюсь изыскать на это средства, — сухо перебил Бес и едва склонил голову в прощальном поклоне: — Доброго утра, фарра.

— Доброго, доброго… — пробормотала я вслед удаляющейся по коридору темно–серой фигуре.

Через час прибыли заказанные вещи и три разборные кровати. Еще столько же понадобилось, чтобы переправить это внутрь нашего бокса.

Тайл занялся сборкой кроватей. Мора получила свою порцию мяса, заботливо присланную то ли комендантом, то ли Бесом. Я подхватила окровавленный пакет и направилась в тамбур к утилизатору.

Мисочки мышовок сиротливо валялись у порога. Я подобрала их и сложила в ящик — до лучших времен. Отощаете, усатые, на полевых кормах…

У перегородки снова маячил посетитель. На этот раз им оказался медбрат Раф, худой жилистый студент, подрабатывающий в ожидании диплома.

— Орие, здорово! — вскинулся он, завидев меня. — Уже звонить хотел. Как вы тут?

— Пока не съели, — я сунула пакет в утилизатор. — Остальные как?

— Да нормально. Только… Всех анализов в форте не сделаешь, да и не знаем мы толком, что искать. Ваши показатели тоже в норме. Из тех, что вчера снимали. Ты хоть расскажи, какой он из себя, этот вампир? Какие симптомы–то?

— Давай я к тебе лучше Ремо пришлю, с ним и разбирайтесь.

Я вернулась в медблок и сменила Ремо у постели найденыша. Из тамбура послышались голоса — Ремо надиктовывал медбрату инструкции, а потом и вовсе пустился в долгие, им одним понятные рассуждения.

Я же, каюсь, вместо того, чтобы следить за больным (или мертвым?), ушла в молитву, впервые за долгое время. Мне нужен был ответ.

Стоящая Во Главе, ты должна знать. Что направляет это создание, твой фонарь или свеча Жизни?

— О боги мои…

Я вздрогнула и обернулась. Тайл замер в дверях, пытаясь что–то сказать.

Я машинально вскочила и развернулась в сторону предполагаемой опасности.

То ли Смерть услышала так толком и не начатую молитву, то ли просто подошло время.

Он сидел на кровати, обвитый щупальцами–трубками реаниматора и смотрел прямо перед собой.

— Вы слышите меня?

— Да.

Глава четвертая.

Добро и должно быть страшным, — фыркнула я. — Чтобы зло боялось.

Ольга Громыко

— Знаешь, на кого похож?

— И на кого?

— На троюродного моего братца, который в пираты подался. Лаппо его звали.

— Предлагаешь так и назвать?

— Почему бы и нет? — Раф пожал плечами.

— Во втором карантине как? По–прежнему?

— Ага. Ребята наслаждаются выходными, малышня шушукается по углам, — медбрат тяжело вздохнул. — Ладно, пойду, работы еще…

Раф скрылся за поворотом, я же направилась обратно на свой пост. Ремо отсыпался после почти двух суток непрерывного дежурства у постели «вампира», и за найденышем теперь присматривали мы с Тайлом.

Два дня прошло, но все мы по–прежнему находимся в добром здравии. И, хотя раньше чем через месяц никто нас отсюда не выпустит по элементарным нормам карантина неизвестной инфекции, я начинаю думать, что наш пациент не врет.

Это было чуть ли не первое, что я спросила.

« — Вы больны?

— Нет.

— Ранены?

— Нет.

— Такое состояние, как сейчас, для вас нормально?»

На последний вопрос мы ответа не получили, как ни старались. Собственно, больше ни на один вопрос он не ответил, отвернувшись к стенке и отказываясь реагировать на любые вербальные раздражители.

На протяжении полутора суток, большую часть которых «вампир» проспал, я с удивлением наблюдала, как «мертвая» багровая аура постепенно наливается живыми голубовато–зелеными тонами, на данный момент походя на ауру тяжелобольного, но все же вполне живого существа. Ремо улучшением физиологических показателей был удивлен меньше, поскольку явно на это рассчитывал. Хотя то, что и прежде отливающая явной и совершенно неестественной для сола синевой кожа начала стремительно темнеть, сейчас находясь на стадии темно–синего, озадачило и его.

Сегодня утром я окончательно отказалась от мысли, что нашла вампира из сказок, поскольку ко всему вышеперечисленному никакой агрессии пациент пока не проявлял.

О своих выводах я недвусмысленно заявила Бесу, педантично наведывающемуся ко мне каждое утро.

Хотя… Кто знает, что выкинет наш найденыш, когда окончательно придет в себя. Впрочем, об этом соображении я счетоводу докладывать не спешила. И голограммы отдала отнюдь не все — только общую съемку, без приложения показателей сканера.