ЭХО. Предания, сказания, легенды, сказки
Шрифт:
— Да исполнится все по-твоему, — сказал Марсилий и повелел Бланкандрину отправиться во главе посольства к Карлу Великому.
Меж тем могучий Карл в покоренной им Кордове отдыхал в прекрасном саду. Вокруг него на белых шелковых коврах сидели его храбрые рыцари — цвет милой Франции. И среди них любимый племянник короля — граф Роланд.
Карл сидел под сенью высокой сосны на троне из чистого золота. Его осанка была горда и величественна, на плечи короля спускались кудри, белые, как цветы яблони.
Послы
Карл выслушал его речи и отпустил послов, не дав им никакого ответа. А у своих рыцарей король спросил, можно ли верить обещаниям Марсилия.
Сказал граф Роланд:
— Вы не должны, государь, верить маврам! Они жестоки и коварны. А Марсилий, их царь, — презренный лжец. Ведь однажды он уже предлагал нам мир и дружбу. Вот так же прислал послов, и каждый из них держал в руке оливковую ветвь. Вы, государь, послали тогда к маврам двух своих послов с ответом. А богопротивный Марсилий им обоим отрубил головы. Не мириться теперь с ним надо, а взять его столицу Сарагосу и жестоко отомстить за наших послов.
Так сказал Роланд.
Но тут выступил вперед отчим Роланда — граф Гвенелон.
— Великий Карл, — сказал он, — не надлежит тебе слушать советы безумцев. Внемли мудрому совету: коль хочет Марсилий стать твоим покорным вассалом, не отвергай его! Семь лет мы сражаемся. Пора кончать войну.
Все франки согласились с этими словами и порешили единодушно: да будет мир!
— Кого же послать мне в Сарагосу? — спросил Карл.
— Меня! — вызвался Роланд.
— Нет, — возразил граф Оливьер, ближайший друг Роланда, храбрый и рассудительный рыцарь. — Мавры вероломны. А вы, Роланд, отличаетесь пылким нравом и можете навлечь на себя беду. Уж лучше я вместо вас отправлюсь к Марсилию.
— Ни вас, Роланд, ни вас, Оливьер, — никого из двенадцати пэров Франции я не рискну отправить к сарацинам, — сказал Карл.
— Тогда позвольте поехать мне, — сказал архиепископ Турпин. — Я сумею достойно поговорить с ними.
Но Карл в ответ только покачал головой.
Тогда сказал Роланд:
— Пусть едет Гвенелон, мой отчим. Он лучше других сумеет исполнить поручение короля.
Страх обуял Гвенелона: еще никто из франков не возвращался от мавров живым. Со злобой и досадой сказал он пасынку:
— Если король прикажет, я поеду к Марсилию. Но коль позволит судьба мне вернуться от мавров, до самой смерти я не забуду, что ты посылал меня на верную гибель.
— Я охотно отправился бы вместо вас, будь на то соизволенье короля, — возразил Роланд.
— Поедешь ты, Гвенелон! — сказал Карл. — Возьми мою перчатку, мой жезл, как подобает послу, и поезжай.
Принимая жезл и перчатку короля, Гвенелон уронил перчатку на землю.
— О боже! — вскричали франки. — Это дурной знак!
— Время покажет, — ответил на это Гвенелон и пустился в путь.
В оливковой роще он нагнал послов Марсилия. Гвенелон вступил в разговор с Бланкандрином и открылся ему, что отныне его заветное желание — погубить своего пасынка Роланда.
Царь Марсилий в своем дворце восседал на высоком троне, покрытом драгоценным александрийским шелком. Вокруг него в глубоком почтительном молчании стояли двадцать тысяч мавров.
Бланкандрин сказал:
— Карл Великий не дал нам никакого ответа. Вместо этого он прислал к тебе своего посла, графа Гвенелона, чтобы объявить через него свою волю.
— Говори! — приказал Марсилий послу.
Гвенелон выступил вперед:
— Мой властелин велел сказать, что должен ты, царь, приехать в столицу Карла — Ахен и там отречься от своих богов, а принять истинную веру — христианство. И тогда Великий Карл отдаст тебе во владение половину Испании. А второй половиной станет править Роланд — племянник короля. Такова воля Карла, и тебе надлежит ее исполнить. Если же ты, царь, ослушаешься могучего Карла, он возьмет твою столицу, а тебя предаст позорной казни.
Марсилий сразу воспылал гневом, а царевич Джюрфалей воскликнул:
— О государь, позволь мне наказать надменного франка! За свои дерзкие речи он достоин немедленной казни.
Услышав эти слова, Гвенелон обнажил свой меч с золотой рукоятью.
Бланкандрин шепнул Марсилию:
— Останови кровопролитье, царь! Граф Гвенелон хочет оказать нам услугу.
Бланкандрин взял Гвенелона за руку и подвел его к трону.
— Дивлюсь я Карлу, — проговорил царь Марсилий. — Ведь он очень стар, говорят, ему уже за двести лет. Он завоевал много стран и низверг их властителей. Немало страшных ударов принял на себя его щит, и немало булатных копий пронзило его тело. Когда же Карл устанет воевать?
— Не раньше, чем погибнет Роланд! — ответил Гвенелон. — Ни Запад, ни Восток еще не знавали такого отважного рыцаря. Покуда жив Роланд, никто не сможет победить Карла. Покуда жив Роланд, Карл будет вести войну.
— Любезный друг, граф Гвенелон, не знаешь ли ты средства погубить Роланда? — спросил Марсилий. — Может быть, мне нужно собрать побольше войска?
— Нет, Карл разобьет любое войско, — ответил Гвенелон. — Лучше сделай так, как я тебе скажу. Пошли Карлу обещанные подарки и притворись покорным ему во всем. Тогда Карл уйдет в милую Францию. А я подстрою так, что в арьергарде он оставит Роланда с малым войском. Вот тогда ты нападешь на франков с большой ратью, тогда Роланд неминуемо должен погибнуть.