Эискон. В поиске себя
Шрифт:
– Хорошо, – я стиснула вспотевшие ладони. – Извините.
Извините, что взяла и сорвалась. Извините, что «сдернула покрывало» с вашего мира. Извините, что пошатнула и без того неустойчивую психику вашего грифона…
Александр Мстиславович, видя искренность с моей стороны, смягчился и даже слегка улыбнулся, коснувшись висящего на груди медальона. Украшение было очень затейливое: во-первых, своим ярко-зелёным цветом оно совсем не вписывалось в местный пантеон красного, а во-вторых, оно было частично полым, так как являлось переплетением веточек из блестящего камня вроде малахита. Впрочем, было ещё и «в-третьих», потому что оно ощущалось на каком-то интуитивном уровне как что-то тёплое…нет, распространяющее
– Вам не нужно извиняться. Я не хочу, чтобы вы чувствовали себя виноватой. Моя цель – научить вас контролировать свои способности, а не стыдиться их. Ничего страшного, что на первых порах что-то не получается. – Александр Мстиславович прямо и серьёзно взглянул мне в глаза. – Извините, что мои слова заставили вас так себя чувствовать.
– Нет, нет, всё нормально, просто…это и вправду сложно, хоть и странно. Вчера, когда Эдриан на меня…хм, почти спикировал, мне стало душно и в то же время захотелось от него спрятаться, а под рукой оказалось только «покрывало» Междумирья… – Я развела руками, пытаясь объяснить то, что не понимала сама. – Когда я в неё «завернулась», она оттолкнула Эдриана и просто как будто сбежала.
– Теперь мне ясно. – Александр Мстиславович начал крутить медальон в разные стороны. – Скажите, Вы чувствуете ускользнувшую оболочку?
– Нет, – я замотала головой и тихо добавила: – Извините.
Казалось бы, куда можно деть столько энергии! Она словно растворилась, но ведь так не бывает…Как же закон сохранения и вообще то, что в природе, иномирской или родной, всё стремится к равновесию?
– А её могло что-то впитать? – спросила я наконец. – Ведь там такая силища, что…
– Взрыв при свободном выпуске был бы неизбежен, – закончил мою мысль Знающий. – Это, собственно, главное. Если она куда-то, выражаясь вашими словами, впиталась, нам необходимо выяснить, куда, и вернуть её на место.
– Да, понимаю… – Я попыталась представить размер хранилища, в котором могла «спрятаться» оболочка, и немного приободрилась. Бесследно события таких масштабов не проходят! – И с чего нам начать?
– Несмотря на то что, время нас гонит, вам нужно освоить хотя бы азы магического самоконтроля, иначе высока вероятность того, что вы устроите ещё одну катастрофу, – Александр Мстиславович улыбнулся, покачав головой. – В первой половине дня вы занимаетесь по расписанию для новичков и работаете с вашей командой, вечером мы с вами встречаемся в библиотеке. Вам нужно понять, что это за мир и почему, например, с зиалами ни в коем случае нельзя взаимодействовать. В нашем распоряжении всего месяц на обучение и месяц на возвращение оболочки. Как только уровень истощения энергии превысит допустимое значение, даже вы не сможете ничего исправить.
– Два месяца… – тихо повторила я для себя. – У меня есть всего два месяца…
Александр Мстиславович кивнул.
– У вас всё получится, – заверил меня он. – Не думайте об этом сейчас слишком много – лучше сосредоточьтесь на настоящем. Наша крепость…
Основным предназначением Трима, как оказалось, было поддержание дружбы между мирами Стеллы. На каждый из них приходилось по два симула, а на каждый симул – по одному Знающему. Земля не имела своих представителей, поскольку не входила в состав Стеллы. По этой причине все жители нашего мира считались гражданами Элеонара и были обязаны подчиняться законам той его страны, на чей территории находилась крепость, где они проживали. Состав Трима обновлялся за счёт нового набора сильных двуипостасных и особой проверки «на профпригодность» – испытаний Достойных, которые проводились раз в полгода.
– Они необходимы, чтобы оценить уровень подготовки тримовца, – объяснил Александр Мстиславович. – Если тримовец может справиться с вовлечённым без магического
Предполагалось, что после окончания Трима выпускники получали специальность, так или иначе связанную с защитой Стеллы или Элеонара. Кто-то становился защитником, охраняя покой граждан, кто-то выбирал стезю воина, борясь с вовлечёнными или зиалами (интересно, кто это?), кто-то выбивался в проводники между мирами, помогая недостаточно сильным для самостоятельных перемещений двуипостасным пересекать их. Часто беаты и травоведы начинали заниматься садоводством, изготовлением лекарств и эликсиров или созданием косметики. Целители в подавляющем большинстве случаев посвящали себя медицине, иногда военной. В общем-то, никто не предъявлял строгих требований к освободившемся тримовцам. Единственным их обязательством было найти работу или дело по душе.
Не знаю, зачем мне всё это рассказывал Александр Мстиславович. Какой бы важной моя ипостась ни была, я здесь задерживаться не собиралась. Как только научусь обращаться с энергетической оболочкой Элеонара и решу проблему с его закрытием – вернусь домой, чтобы больше никогда не выезжать за пределы своего города.
– Несмотря на, кхм, крайне неприятные обстоятельства, вам понравится в Триме, – уверенно заявил Александр Мстиславович. – Понимаю, привыкнуть к жизни вдали от дома сложно, но все двуипостасные должны жить в Стелле. – Он встал со стула и, взяв в руки трость, энергичной походкой направился к выходу. – Мы с вами немного подзадержались, но если поторопимся, то успеем на завтрак.
У Александра Мстиславовича всё так просто: «Вы спасёте мир, не волнуйтесь!», «Вы полюбите Элеонар, вот увидите!». Возможно, он уже давно один и поэтому не осознаёт, что у большинства людей есть семьи, которым внезапное исчезновение близкого человека может, мягко говоря, прийтись не по душе, но я-то помню о своём отце. Каким бы огромным ни было расстояние между нами, мы были и всё ещё остаёмся частью одной семьи. Если бы он вдруг пропал вот так, без объяснений, я бы точно сошла с ума. Не знаю, насколько сильно папа волнуется и волнуется ли вообще (надеюсь, что нет), но он должен знать, куда делся его единственный ребёнок.
Как отразится на нём вторая потеря…
Я утешала себя тем, что через два месяца так или иначе всё закончится. Нужно только постараться и исправить то, что натворила по неосторожности…
В столовой тримовцы на меня не так таращились – видимо, поедание завтрака было более важным делом. Немного повеселев, я получила свою порцию зеленоватой густой каши с жёлтыми орехами у невысокого коренастого мужчины (судя по колпаку, местного повара) и села за стол нашей команды. Айлон, Эмилия и Арина разместились рядом, а вот Эдриана с нами не было. Я заметила его в обществе черноволосой красивой девушки и её друзей. Невозможно, но в его глазах – ни холода, ни высокомерия, ни презрения, потому что она здесь, она улыбается ему, откидывая за спину длинные прямые пряди, она смотрит на него влюблёнными фиалковыми глазами. Невероятно, но к ней он, кажется, относится по-человечески…
Придвинувшись ко мне, Арина прошептала так, чтобы услышала только я:
– Противные они, да? До сих пор не понимаю, какого игиса он с нами в команде, если так сильно влюблён в Иону. Он ведь большую часть времени проводит с ними – с ними! – а не с нами.
– Фу, меня сейчас стошнит. – Айлон с сожалением отодвинул от себя тарелку и с отвращением взглянул на Эдриана, который сейчас смеялся на всю столовую. – Он с ней всегда такой весёлый.
– Он просто влюблён, – встала на его защиту Эмилия. – Это ведь лучше, чем постоянно срываться, нет?