Екатерина II

Симин Владимир

Как следствие этого процесса в середине XVIII в. в правительственных кругах и общественном мнении Англии Россию стали уже расценивать не как врага, но как «естественного союзника» англичан. После смерти императрицы Елизаветы Петровны кратковременное (в течение 6 месяцев) правление ее племянника, ставшего императором Петром III, вновь задело национальные чувства русского народа. Окружив себя гвардией из сержантов и капралов прусской армии (по выражению княгини Е. Дашковой, «сволочи, состоявшей из сыновей немецких сапожников»), Петр III на русском престоле стал верноподданным прусским министром. Перед народом России замаячила новая бироновщина, и только новый заговор в

верхах предотвратил эту угрозу.

Вступившая на российский престол в 1762 г. Екатерина II, хотя и была немкой по крови, однако не стремилась покровительствовать своим соотечественникам. Как подчеркивал В.Н. Виноградов, «узурпаторша русского трона» должна была доказать, что для нее не существует иных интересов, кроме российских. И своими делами императрица это явно демонстрировала: «никаких особых отношений с родиной, с Германией, ни в политике, ни в жизни, ни в быту». Однако все это отнюдь не значило, что Екатерина II противилась распространению западного влияния в России. Напротив, именно при этой императрице западное влияние стало, по признанию Ключевского, «сильнее и шире». И сама императрица, утверждал Андерсон, способствовала распространению западничества в России.

Культуре какой из стран отдавала предпочтение императрица? На этот вопрос ученые отвечают по-разному. К примеру, Хорн считал Екатерину IIую англофилом, основываясь на том, что она любила читать переведенные на французский или немецкий языки труды британских ученых, философов и экономистов, восхищалась историческими работами Д. Юма и У. Робертсона. Императрица сама перевела с французского или немецкого на русский язык несколько пьес У. Шекспира и способствовала постановке английскими актерами в театре Санкт-Петербурга в начале 70-х годов ряда пьес, в том числе «Отелло». Кроме того, Екатерина II позволяла российским студентам обучаться в университетах Шотландии.

На взгляд Соколова, императрица по своим интеллектуальным интересам была англоманом. Кросс убежден, что не только сама императрица, но и все высшее российское общество при ней отличались не просто «широко распространенной англоманией, но англофильством». Иначе оценивал пристрастие Екатерины II к западноевропейской культуре Ключевский. Он характеризовал императрицу как «немку по рождению, француженку по любимому языку и воспитанию». Не был согласен с утверждением о распространении англомании и англофильства в российском обществе также Н.А. Ерофеев. Он был уверен, что «русское общество, подобно другим в Европе, испытало в XVIII веке влияние французской культуры. В среде дворянства возникла галломания — тенденция к некритическому восприятию всего французского от литературы до светской моды».

Первыми учителями Екатерины II были французы-гугеноты, наводнившие Германию после отмены королем Франции Людовиком XIV Нантского эдикта. Именно от этих учителей будущая российская императрица научилась языку, который полюбила больше родного. Она с теплотой вспоминала свою гувернантку — француженку Бабетту Кардель, которая, кроме разных наук, знала, как свои пять пальцев, всякие комедии и трагедии, цитатами из которых так и сыпала. Не мудрено, что басни Ж. Лафонтена Екатерина II знала не хуже, чем Библию. Став супругой цесаревича Петра III и переехав в Россию, Екатерина увлеклась чтением французской литературы. Поначалу это были романы, но очень скоро их сменили более серьезные произведения, в том числе «Дух законов» Ш. Монтескье.

За свою жизнь Екатерина II прочитала, как она сама вспоминала, «необъятное количество книг». Кроме того, став императрицей, она пристрастилась к литературному творчеству. Екатерина II писала детские нравоучительные сказки и педагогические наставления, политические памфлеты и драматические пьесы, автобиографические записки. Она также сотрудничала в литературных журналах, составила Житие преподобного Сергия Радонежского. Чаще всего императрица писала по-французски (по-русски много реже, возможно, потому что была не в ладах с орфографией). Более того, Екатерина II превосходно усвоила «стиль и манеру своих образцов, современных французских писателей, особенно их изящное и остроумное балагурство».

О многогранных связях Екатерины II с французскими просветителями хорошо известно. На протяжение 1763–1778 гг. российская императрица переписывалась с Вольтером. С его книгами она впервые познакомилась по приезде в Россию. И с тех пор не хотела читать ничего, что не было бы так же хорошо написано и из чего нельзя было бы извлечь столько же пользы. После смерти великого философа Екатерина II выкупила у его наследников 20 ящиков книг Вольтера. Обращаясь с письмом к племяннице и наследнице Вольтера госпоже Дени, императрица писала о великом философе: «Никто прежде него не писал так, как он; для будущих поколений он будет служить примером… нужно быть господином Вольтером, чтобы сравниться с ним».

Узнав о стесненном материальном положении другого известного просветителя Франции Д. Дидро, Екатерина II приобрела у него в 1765 г. собрание книг за 150 тыс. франков, а самому философу назначила жалованье хранителя этой библиотеки. Осенью 1773 г. Дидро по приглашению императрицы гостил в Петербурге. Как свидетельствовал французский посол в России в 1785–1789 гг. Л.Ф. Сегюр, Екатерине II понравилась в нем «живость ума, своеобразность способностей и слога и его живое, быстрое красноречие». Почти год Дидро прожил в России, изучая экономику, быт, культуру народа. Он посетил верфи, таможню, Академию наук, Смольный институт, а также ряд помещичьих усадеб. Своими наблюдениями и рекомендациями по части реформирования России Дидро поделился в одной из бесед с императрицей.

«Я долго с ним беседовала, — вспоминала позднее Екатерина II, — но более из любопытства, чем с пользою. Если бы я ему поверила, то пришлось бы преобразовать всю мою империю, уничтожить законодательство, правительство, политику, финансы и заменить их несбыточными мечтами». Самому Дидро императрица сказала: «Я с большим удовольствием выслушала все, что вам внушал ваш блестящий ум. Но вашими высокими идеями хорошо наполнять книги, действовать же по ним плохо». Екатерина II переписывалась также с французским просветителем Д'Аламбером. В одном из писем к нему императрица заметила, что книга Монтескье «Дух законов» служит для нее «молитвенником».

О влиянии трудов Монтескье и Вольтера на формирование идейно-политических взглядов молодой Екатерины писали многие исследователи. По утверждению Е. Анисимова, эти ученые «дали мощный толчок интеллектуальному росту будущей императрицы как государственного деятеля, законодателя». На взгляд Ключевского, «Дух законов» Монтескье послужил одним из главных источников «Наказа», написанного императрицей в 1765–1767 гг. Из 527 его статей более 250 были заимствованы у Монтескье. Однако даже самое внимательное изучение политической литературы Франции не способствовало, по мнению историка, формированию у Екатерины II определенного цельного плана «нормальности государственного устройства». В то же время российская императрица, что называется, «задала тон» в пропаганде французской литературы в своем «Наказе». И вскоре произведения французских аIIов стали широко распространяться по России.