Екатерина Медичи
Шрифт:
У Генриха III помутился разум. Чтобы снова бросить вызов Гизам, он решил устроить своему покойному фавориту герцогу де Жуайезу грандиозный триумф, достойный героя и короля. На эти похороны он истратил колоссальные суммы. По его приказу 8 марта 1588 года городские старшины отправились вместе с лучниками, арбалетистами и аркебузирами за телом Жуайеза и его брата де Сен-Совера в [381] церковь Сен-Жак-дю-О-Па. Нескончаемый кортеж под охраной королевских швейцарцев, состоящий из кающихся грешников всех оттенков, советников королевских трибуналов, епископов и тысячи двухсот бедняков с факелами, сопровождал катафалк до церкви августинцев, где состоялась вечерняя заупокойная служба. На следующий день в присутствии короля и всего двора состоялась пышная панихида.
Оставшийся
Всеобщее возбуждение, поддерживаемое проповедниками и надменностью лигистов-аристократов, только разжигала война памфлетов. Король, отрезанный от народа и Гизов, оказался в трагической изоляции. Королева Екатерина, в тот момент серьезно болевшая (колики, ревматизм и сильная зубная боль), была безумно напугана и отправилась к Гизу и Майенну просить их «доставить удовольствие» королю. Они пообещали это сделать. Но уже с давних пор их слова оказывались всего лишь ложью.
Тем не менее для них было желательно успокоить королеву, потому что они рассчитывали на то, что она станет их союзницей. Она была бабушкой маркиза де Пон-а-Муссона – наследника герцогской короны Лотарингии, которого она надеялась женить на старшей дочери своего кузена Франческо Медичи – великого герцога Тосканского. Она практически удочерила Христину – одну из дочерей герцога Карла III и занималась поисками мужа для девушки. [382] Сначала она предполагала выдать ее замуж за одного из сыновей герцога и герцогини де Немур, единоутробным братом которой был Гиз; потом она ухватилась за возможность устроить брак девушки с новым великим герцогом Тосканским, экс-кардиналом Фердинандо Медичи. Он стал преемником своего брата Франческо, который, как и его жена Бьянка Капелло, 9 октября 1587 года умер ужасной смертью, причиной которой якобы был яд. К этим тесным семейным связям с Лотарингцами добавлялись дружеские отношения, связывавшие королеву с некоторыми членами семьи Гизов. Несмотря на оскорбительные речи пылкой Екатерины-Марии Лотарингской, герцогини де Монпансье, королева-мать продолжала у нее бывать. Ее дружба с мадам де Немур, непринужденность в обращении с Гизом и его братьями, давняя дружба с кардиналом Бурбонским и многое другое – например, ее тайное соперничество с великим фаворитом д'Эперноном, делали ее одной из тех, кто скрыто симпатизировал руководителям Лиги.
Вполне вероятно, что во всех этих принцах, которых она называла сыновьями, племянниками или кузенами, она видела побеги будущего от королевского корня. Раньше она возлагала надежду на короля Наваррского, но он потерял ее уважение, отказавшись обратиться в католичество, чтобы получить французский престол. Окончательный разрыв в семье Наварров и полная невозможность того, что с этой стороны может родиться ребенок, в жилах которого будет течь ее кровь, еще больше отдалили ее от легкомысленного Беарнца. Конечно, ее не могли обмануть уловки Лиги, но родственные и дружеские связи, здравый смысл и ее стремление к выгоде заставляли ее к этому приспособиться, чтобы сохранить не только Корону, но еще и жизнь своему сыну.
В связи с этими благоприятными для Екатерины заблуждениями лигистов на ее счет она могла, в определенной мере, продолжать защищать своего сына. Но этого уже не могли сделать молодые вельможи, которых король хотел сделать своей защитой и своим оружием против людей и бедствий. Похоронный звон раздавался по великим [383] фаворитам: блестящий Жуайез был мертв, впрочем, его повелитель почти лишил его милости и подозревал в тайных связях
Единственной защитой от великой ненависти дворян и народа была старая неутомимая королева, постоянно бывшая настороже. Даже не особенно надеясь на будущее, с помощью горстки верных слуг она продолжала поддерживать гибнущее дерево монархии Валуа. [384]
Глава V. Ужасный год
Год 1588 начался плохо. Ненависть Лиги к королю и д'Эпернону выразилась в необычайной жестокости. С ужасающей очевидностью проявилась тщетность военных усилий, направленных против гугенотов. Екатерина и государственные секретари, обескураженные безнадежными переговорами с Генрихом Наваррским и оставшиеся без указаний безвольного короля, видели единственное решение в том, чтобы не мешать лигистам удовлетворять их кровожадность. Никогда еще будущее не предвещало быть таким мрачным.
Все те, кто изучал расположения небесных тел, не без страха видели, что мир вступает в год, обещающий стать роковым. На какое-то время некоторые решили, что бедствия, о которых предупреждало небо, произойдут в 1584 году. Но события опровергали эту гипотезу, высказанную астрологом Леовицем: разумеется, Французское королевство тогда переживало кризис, но все самое страшное было еще впереди. Снова пришлось проверить расчеты движения планет и обратиться к авторитетным трудам в этой области: трактатам Яна Мюллера, или Региомонтана – по-французски его звали Жан де Мон-Руайяль. Это был математик, родом из Кенигсберга, умерший в 1476 году. В середине XV в. он составил предсказания на 1588 год, подкрепленные расчетами движения звезд и картой неба, соответствующей этому году. Изучение Апокалипсиса святого Иоанна, прояснившееся благодаря выдержкам из псалма XII пророка Даниила и ужасным пророчествам Исайи, позволило ему разработать циклическую теорию истории, которая не оставляла ни малейших сомнений по поводу рокового исхода, выпадавшего как раз на 1588 год. [385]
Региомонтан сделал вывод о том, что со времени рождения Христа самые важные для человечества события повторялись внутри десятилетних и семилетних циклов, будучи сами включены в происходящие каждое столетие циклические изменения. Совпадение циклов должно, следовательно, проявляться в движении звезд. Ученый вычислил момент, когда звезды находились в самом большом противостоянии, – это оказался 1588 год. Он установил, что после затмения солнца в феврале должны произойти два затмения луны: одно в марте, другое – в августе. Во время первого из них произойдет опасное совпадение Сатурна, Юпитера и Марса, расположенных в «доме» Луны.
Астрономические наблюдения Региомонтана и, в частности, его замечательное исследование комет, вызывали доверие. Его астрономические таблицы использовали Христофор Колумб и великие мореплаватели для определения пути по звездам. Его труд о планиметрии и пространственной тригонометрии, изданный только в 1533 году, считался весьма авторитетным в этой области.
Поэтому расчеты движения небесных тел для 1588 года и сделанное им толкование наделали много шума. Он лично составил предсказание, по которому миру угрожала либо тотальная катастрофа, либо огромные потрясения. Поразительная картина запечатлена в этом коротком стихотворении, которое очень легко перевести с языка-оригинала:
Тысяча лет прошла с тех пор, как Дева родила сына,
Когда еще пять столетий пройдут,
Год восемьдесят восьмой, богатый на чудеса,
Принесет несчастья.
И если не настанет конец мира,
И не всколыхнется земля, и не забурлят воды,
Все будет ниспровергнуто – могущественные империи
обрушатся, и повсюду будет великий траур.
Приближался роковой 1588 год, и все календари и книги гороскопов наперебой напоминали о пророчестве. Интерес к книге Региомонтана необычайно возрос. Любой образованный человек в Европе имел под рукой либо первое [386] издание на немецком языке, появившееся в Нюрнберге в 1474 году, либо текст в стихотворном переложении автора на латынь.