Екатерина Великая в любви и супружестве
Шрифт:
Великая княгиня Екатерина уже слышала о храбром гвардейце. Теперь же увидела его в обществе графа фон Шверина и великого князя Петра. Орлов ей понравился. Высок, станет, красив. Да и воспитан. И домашнее образование генерал Орлов дал своим детям отменное, а уж в корпусе обучение и воспитание было на высоте. Можно лишь догадываться по чьей инициативе, но Орлов был оставлен в столице и в действующую армию не вернулся. Но и это еще не все. В 1760 году, тоже не известно по чьей инициативе, его перевели в артиллерию, и он тут же получил назначение адъютантом графа Петра Ивановича Шувалова, который покровительствовал создателю знаменитых в то время единорогов, получивших наименование «Шуваловских», и добился принятия их на вооружение русской армии. Эти единороги были изобретены в 1757 году Михаилом Васильевичем Даниловым,
Чин адъютанта Шувалова открыл Григорию Орлову вход в высший свет. Тогда-то, видимо, и вспомнились встречи с очаровавшей его великой княгиней. Впрочем, встречи были официальными, в присутствии великого князя и пленного адъютанта.
Не забыла об Орлове и Екатерина. В «Чистосердечной исповеди» она ясно выразилась о том, что полный разрыв отношений с Понятовским произошел не без старания Григория:
«Но тригодишная отлучка, то есть от 1758, и старательства Кн[язя] Гр[игория] Григорьевича], которого паки добрые люди заставили приметить, переменили образ мыслей…»
О развитии отношений Екатерины и Орлова сведений очень и очень мало. Они тщательно скрывали эту связь. Орлов же, пользовавшийся необыкновенной популярностью в гвардии, сам, ну и конечно, с помощью братьев, всеми силами старался создавать авторитет Екатерине, привлекая на ее сторону умы и сердца гвардейцев.
Царство зверя
Императрица Елизавета Петровна умерла в три часа дня 25 декабря (ст. ст.) 1761 года. Почти вслед за известием о том капитан лейб-гвардии Михаил Иванович Дашков прислал к Екатерине доверенного человека с предложением:
– Повели, мы тебя возведем на престол.
Екатерина велела ответить:
– Бога ради, не начинайте вздор. Что Бог захочет, то и будет, а ваше предприятие есть рановременная и не созревшая вещь.
Кто же эти люди, которые были готовы сделать немедля то, что свершилось 28 июня 1762 года? В «Записках…» они названы поименно:
«К князю Дашкову езжали и в дружбе и согласии находились все те, кои потом имели участие в моем восшествии, яко то: трое Орловы, пятеро капитаны полку Измайловского и прочие; женат же он был на родной сестре Елизаветы Романовны Воронцовой, любимице Петра III. Княгиня же Дашкова от самого почти ребячества ко мне оказывала особливую привязанность, но тут находилась еще персона опасная, брат княгини, Семен Романович Воронцов, которого Елизавета Романовна, да по ней и Петр III чрезвычайно любили. Отец же Воронцовых, Роман Ларионович, опаснее всех был по своему сварливому и переменчивому нраву; он же не любил княгиню Дашкову».
Вполне понятно, что соглашаться на предложение Дашкова было опасно. Как ни ожидали все, кто со скорбью, кто со злорадством и нетерпением (Петр и его окружение), смерти императрицы, она наступила неожиданно, как почти всегда наступает смерть. Противники Петра оказались просто неготовыми к решительным действиям.
И еще одно обстоятельство сдерживало Екатерину. Она ждала ребенка от Григория Орлова. В таком состоянии она посчитала себя не готовой к вступлению на престол. Но в то же время смертельная опасность ожидала ее впереди. Как скрыть роды от Петра, который теперь стал полновластным хозяином двора?
Роды начались 11 апреля 1762 года. Екатерину Алексеевну спас ее камердинер Василий Григорьевич Шкурин. Когда начались схватки, он, зная, что Петр Федорович очень любил наблюдать за пожарами в городе, запалил свой дом. Император бросил все дела и помчался в карете любоваться пылающим домом. К счастью, все обошлось. Родившегося мальчика назвали Алексеем.
Новорожденного тут же и забрал к себе на воспитание Василий Григорьевич Шкурин. У него он и воспитывался до отправки на учебу в Лейпциг. А в 1775 году императрица передала его Ивану Ивановичу Бецкому – тоже факт, заслуживающий внимания и призывающий к размышлениям.
Тогда же и дана была фамилия Бобринский. Так называлось село, которое Екатерина Алексеевна приобрела для маленького Алексея.
Но вернемся к тому времени, когда судьба ее еще не была определена и жизнь висела на волоске.
В «Записках…» она дает довольно точную и четкую характеристику того, что произошло в стране после кончины
«Смерть Императрицы Елизаветы повергла в уныние всех русских, но особенно всех добрых патриотов, потому что в ее преемнике видели государя жестокого характера, ограниченного ума, ненавидящего и презирающего русских, не знающего совсем своей страны, не способного к усидчивому труду, скупого и расточительного, преданного своим прихотям и тем, кто рабски ему льстил. Как только он стал властелином, он предоставил двум-трем фаворитам свои дела и предался всякого рода распутству. Он начал с того, что отнял земли у духовенства, ввел множество довольно безполезных новшеств, большею частью в войсках; он презирал законы; одним словом, всякое правосудие было предметом торга. Неудовольствие проникло всюду, и дурное мнение, которое имели о нем, привело к тому, что объясняли в дурную сторону все то немногое, что он сделал полезного. Его проекты, более или менее обдуманные, состояли в том, чтобы начать войну с Данией за Шлезвиг, переменить веру, разойтись с женой, жениться на любовнице, вступить в союз с прусским королем, которого он называл своим господином и которому собирался принести присягу…»
Когда на престол вступил Петр III, все враги православия подняли головы. У них снова появились надежды на обращение России в католичество.
Вполне естественно и характер, и взгляды, и убеждения Екатерины Великой в последние годы ее царствования заметно отличались от характера, взглядов и убеждений пятнадцатилетней девочки, прибывшей в Россию в 1744 году. Отличались они и от взглядов двадцатипятилетней великой княгини, ставшей матерью будущего императора Павла I.
На великую княгиню Екатерину Алексеевну влияние оказывала, разумеется, обстановка, сложившаяся при дворе императрицы Елизаветы Петровны. Автор «Руководства по истории Русской Православной Церкви» А. Доброклонский так описал характер царствования Елизаветы Петровны:
«В царствование Елизаветы немецкое влияние стало заменяться французским. В это время западноевропейская интеллигенция начинала увлекаться так называемой французской философией; даже правительства начинали руководиться ее идеями. То была философия рационализма, натурализма и материализма, пагубная для религии так же, как для нравственности и общественного строя. В лице своих представителей она или совсем отвергала христианство, проповедуя деизм (Вольтер), или признавала за ним только политическое (Монтескье) и нравственное (Руссо) значение, не признавая вполне его догматического учения, отрицала веру в чудеса, Откровения, Божественность Христа и т. д.; в лице многих представителей не хотела ничего знать, кроме материи и ее движения (Гольбах и др.); вместо христианской морали, основанной на любви и самоотвержении, проповедовала или одно себялюбие (Гельвециус) с чувственными наслаждениями (Ла-Метри), или деятельность, согласную с природой человека (Руссо); зло осмеивала духовенство как невежественное сословие, препятствующее успехам цивилизации, ненавидела монашество, с его подвигами воздержания; требовала полной терпимости для всякого рода религий. В России так же, как в Западной Европе, явилась мода на эту философию. В царствование Елизаветы Петровны уже воспиталось целое поколение ее почитателей. К ним принадлежали такие высокопоставленные лица, как граф М. Воронцов и Шувалов, княгиня Дашкова и супруга наследника престола Екатерина Алексеевна».
Елизавета Петровна была искренне привержена православной вере. Ну а Петр Федорович был протестантом, да и вообще, судя по отзывам современников, не мог объять умом никакого учения, даже и враждебного России.
В молодые годы Екатерина Алексеевна действительно была большой почитательницей Вольтера. Увы, это так. Да и чего можно требовать от юной великой княгини, окунувшейся в неразбериху русской жизни, давно уже поврежденной чужебесием.
А Вольтер – это деизм.
Французская философия была подхвачена русскими масонами. Отрицание Промысла Божьего вело к отрицанию Божественности Самодержавной власти, а, следовательно, и Божественности Помазанников Божиих. Недаром, едва императрица Екатерина II вступила на престол, как масоны постарались ограничить ее самодержавную власть учреждением Императорского Совета, члены которого ставили перед собою конечную цель стать соправителями императрицы. Но об этом в соответствующем разделе книги.