Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791)

Императрица Екатерина II

856. Екатерина II — Г.А. Потемкину

Июня 16 ч., 1788

Друг мой любезный Князь Григорий Александрович. Письмы Ваши от 8 июня из лагеря на Буге между Чичаклеей и Чортицой вчерашний день я получила. Сожалею весьма, что, выехавши из Елисавета, от сильных жаров на дороге ты занемог и пришел в слабость и что сим и иными препятствиями остановилось отправление писем к нам. Мы же жили две недели во ожидании посреди пресильных жаров, что духоты, признаться должно, не уменьшало. Радуюсь, что тебе есть гораздо лутче.

Неприятель, усиливая день ото дня под Очаковом, наипаче гребными судами, флот свой (хотя оные поворотливее и многолюднее наших), однако,

заботя вас много спекулятивно, в самом деле подал случай к преодолеванию всех трудностей, что усматриваю из письма Вашего, писанного при самом отправлении курьера, на которое ниже сего особенно ответствовать буду. Я надеюсь, что трудности в переходе за Буг вы равномерно преодолеете. Что турки осторожнее стали и от пушек не отходят, сие не столь приписывать, может статься, должно искусству, колико опасности. Петр Алекс[андрович] ко мне пишет, что он на Буге с Вами хотел съехаться. Имеете ли Вы какие вести — где визирь или та часть турецкой армии, наряженная противу нас?

Неранчичу крест второго класса Владимирский посылаю.

По случаю Зернак-Эфендия можно сказать, что гора мышь родила.

Здесь слухи о шведском вооружении и о намерении Шведского Короля нам объявить войну ежедневно и [еже]часно умножаются. Он в Финляндию перевел и переводит полки. Флот его уже из Карлскрона выехал, и его самого ожидают в Финляндии на сих днях. Графа Горда¹ он из Берлина выписал, чтоб командовать Финляндской армиею противу нас. Сему человеку мы спасли живот, ибо его покойная Импер[атрица] Ели[савета] Петр[овна], имея его пленником, не выдала шведам, кои хотели его казнить, как казнили Горна и Брага² в 1756 году. В договоре или министерством данном Венскому двору подтвердительном обнадеживании о целости польских поссесий иного ничего не включено, как то, что уже в трактатах включено было, что им и сказано было, но они неотступно просили, и для это[го], казалось, браниться было не за что.

18 июня

Датчане начали с шведами говорить тоном твердым. Я весьма рада буду мириться, но сей мир ничем не пойдет поспешнее, как успехами вашими, наипаче же взятьем Очакова, [о] котором, дай Боже, услышать скорее³.

19 июня

Вчерашний день получено известие об шведском флоте, что он встретился со тремя стопушечными кораблями нашими, кои пошли вперед к Зунду, и шведы требовали, чтоб Контр-Адмирал фон Дезин им салютовал⁴, на что послал в ответ сказать, что по трактату между Россиею и Свейскою короною 1743 года 17 артикул положено друг другу нигде не салютовать, но понеже Герцог Зюдерманландский⁵ брат королевский и двоюродный брат Императрице, то он его поздравит — и выстрелил из 13 пушек, а шведы ответствовали из 8 пушек, и потом наши пошли к Зунду, а их — от Готланда на восток.

Теперь приступлю к ответу на твои письмы, писанные при самом отправлении курьера. Наша публика здесь несказанно обрадована победою, на Лимане одержанною, с которою тебя от всего сердца поздравляю. На три дни позабыли говорить о шведском вооружении. Я вести от тебя о сем полученные скорее разослала повсюду. Теперь ожидаю от тебя подробности и с радостию раздам награждения по сему случаю и по всякому такому, где польза и ободрение службы того требуют.

Прости, мой друг любезный, будь здоров и благополучен, и да поможет и благословит тебя Господь Бог.

Июня 20 число

Сего утра из Стокгольма приехал курьер с известием, что Король Свейский прислал к Разумовскому сказать, чтоб он выехал из Стокгольма⁶, привязавшись к нему за то, что он в ноте, поданной для изъяснения о вооружении, написал: «Король и нация», — выражение, которое во всех трактатах со всеми державами однако употребляется, а Королю Шведскому казалось оскорбительным. Из чего видно,

что лишь искал слабый случай.

Пушкин⁷, которого я наряжаю командовать в Финляндию, говорит, что Генералов-Майоров у него мало. Я ему говорила, чтоб с Москвы, хотя из отставных или неслужащих, достал; а буде можно, пришлите сюда, кого отделить можете. Правду сказать, из Москвы скорее доедут. С Графом Ангальтом⁸ мы почти в ссоре: je ne sais quelle mouche l'а pique. [341] Когда ехать пришло, тогда начал требовать чин и команду, и буде не уймется, то заверно разстанемся, ибо закона себе предписать я, конечно, никому не дозволю.

341

не знаю, какая муха его укусила (фр.).

Теперь Грейг разделается наперед со шведами, а там отправится.

867. Г.А. Потемкин — Екатерине II

Лагерь на марше к Солонихе. [19 июня 1788]

Матушка родная, Всемилостивейшая Государыня! Поздравляю с победой знаменитой¹. Капитан-паша, хотевши нас проглотить, пришед с страшными силами, ушел с трудом. Бог видимо помогает. Мы лодками разбили в щепы их флот и истребили лутчее, а осталась дрянь, с которою он уходит в Варну. Матушка, будьте щедры к Нассау, сколько его трудов и усердия, и к Алексиану, который его сотрудником. А пират наш не совоин². Воздайте всем трудившимся. Я по Кинбурнскому делу имел столь великую доверенность, что Вы мне вверили несколько егорьевских крестов, из которых я не зделал злоупотребления. Ежели я буду столько же счастлив и теперь, то пришлите, матушка, 16 крестов, в том числе 4 третьего класса. Ежели дожидаться подробной реляции, то сие протянется. А скорее наградим, то впоследствии произведем еще больше пользы.

Принцу Нассау за первое дело я просил о втором классе, но за сие нужно щедро его наградить имением и тем привязать навсегда. Сколько он зделал и сколько подвергался смерти. Тоже и Алексиано. Как я счастлив, что сие припало к празднику, от которого мое все истекло благополучие. Я от радости вне себя, и мочи нет — много хлопот: все должно понуждать. Сейчас еду к передовому корпусу. О, естли бы Бог даровал повергнуть стопам Вашим Очаков³. Матушка родная, я по смерть

вернейший и благодарнейший

подданный

Князь Потемкин Таврический

P.S. Вот, матушка, сколько было заботы, чтобы в два месяца построить то, чем теперь бьем неприятеля. Не сказывая никому, но флот Архипелажский теперь остановить совсем можно, а вместо того прислать в самой скорости тысячи две хороших матрозов, еще и штурманов с прочими нужными чинами, также и офицеров⁴. Бог поможет — мы и отсюда управимся, а то в Архипелаге, ежели они не выдут, да теперь и не с чем, то флот тамо будет понапрасну. Прикажите на переменных обывательских подводах прислать.

868. Екатерина II — Г.А. Потемкину

Июня 24 ч., 1788 г.

Друг любезный Князь Григорий Александрович. Вчерашний день я получила твои письмы от 15 июня. Радуюсь, что твои мысли сходствуют с моими по шведским делам. Разумовского Король выслал. Видя сие, хотя три стопушечные корабля уже и пошли к Зунду, но флот Грейга, состоящий в двенадцати, и здешняя эскадра в пяти линейных кораблях, будут крейсировать пред Ревелем, дондеже решится опасение, что, надеюсь, не замедлится; а буде Бог тучу пронесет, либо в нашу пользу будет решительно, тогда, конечно, отправлю флот в Архипелаг, а между тем и Архангелогородская эскадра подойдет, и из тридцати кораблей будет что отправить.