Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791)

Императрица Екатерина II

На сухом пути теперь собираем, и все идет со всех сторон, и стараемся недостаток или некомплект комплектовать. Графу Вал[ентину] Пла[тоновичу] я дала команду в Финляндию, Вел[икий] Кн[язь] едет с ним¹. Николай Ив[анович] Сал[тыков] будет сидеть до возвращения Прези[дента] или Вице-президента в Военной Коллегии; Брюс и он — я написала — при мне остаются.

Когда Нолькену² сказали, чтоб ехал, тогда спросил: его миссия останется ли? Я велела отвечать: «Смотря на то, что с миссиею нашею будет в Стокгольме». Потом просил конвой; сей не дан будет, дабы не сказали, что выслан под караулом. Он же едет чрез Финляндию. Везде запрещен первый выстрел и велено только поступать оборонительно. Мне нельзя переписаться теперь самой с Королем; он же и в ноте Разумовского привязался не к делу, но слова лихо и развратно толковал. Из Берлина есть известие, будто Король Прусский хочет вступить в медиацию между нами и шведами. Я от сего не прочь, лишь бы кондиции были непостыдные, а сохранить мир настоящий либо

на разоружение, что противу шведов, мы согласиться можем, лишь бы с обеих сторон равное было. Для меня, конечно, выгодно, что денег взял у турок, ибо у них меньше будет.

Дай Боже вам способы примириться скорее. Простой народ у нас Короля Шведского хочет бить кнутьями, и на него ужасно сердиты³.

Слава Богу, что ты преодолел все препятствия. Каковы сильны у вас дожди в начале июня, таковы у нас здесь были две недели.

869. Екатерина II — Г.А. Потемкину

25 июня 1788 г.

Сегодня мы пели молебен за дарованную от Бога нам победу 7 июня. Вышедши из молебна, Вел[икий] Князь свой кирасирский полк вел здесь мимо, а как сей прошел чрез двор, я получила весть от Нейшлотского исправника, что шведы подослали потихоньку к заставе солдат, увезли к себе таможенного надзирателя и осмотрщиков. Я приказала, чтоб исправник и Губернатор¹ свою должность наблюдали: у себя ловили воров, а на шведских жаловались, где надлежит.

Из Дании есть известие, что они шведам сказали, что они обязаны нам дать помочь и дадут. Естьли Король Прусский предложит медиацию, то прийму.

Храброе дело на Лимане Очаковском меня и всех много обрадовало. Я награждения с сим же курьером посылаю: к герою Князю Нассау-Зиген, к Пауль Жонесу, к Алексиану, к Мордвинову и ко всем от тебя представленным, а тебе скажу, что ты друг мой любезный и что я тебя много, много и очень много люблю и качества твои чту и надеюсь от тебя видеть величайшие услуги. Будь лишь здоров и благополучен, Что морские все сбесились от Пауль Жонеса, о том жалею. Дай Боже, чтоб перестали беситься — он нам нужен. Я приказала к тебе послать несколько крестов егорьевских и владимирских в запас, кого рассудишь за благо отличить. Алексиано зделан Контр-Адмиралом по твоему представлению, а как у тебя их теперь четыре, то естьли неравно нужно их ввести под одну шапку, то к тебе подписала я особый рескрипт, что буде нужно будет и усмотришь надобность, то тем самым дозволяю Князю Нассау употребить и поднять мой Вице-Адмиральский флаг: он же ишпанский Генерал-Поручик². О капитан-лейтенантских чинах посмотрим. Для Рожер де Дамаса шпага пришлется.

Прости, мой друг крайний, Бог с тобою. Я ни единую минуту праздную или без забот теперь не имею, однако я здорова. Саша же человек, которому цены нет.

Еще прибавить тебе за нужно нахожу, что я Гр[афом] Ангальтом недовольна. Когда пришло его нарядить в Финляндию, тогда начал требовать главной команды и Генерала полного чин. Я велела сказать, что тут будет случай оный чин заслужить. Он ответствовал, что шпагу не вынет без того чину. И так он невписан в репортиции. У нас 23 человека военнослужащих его старее, да и по его старшинству в саксонской и прусской службе наши многие старее. Он говорил: «qu'il ira planter des choux» et j'ai repondu: «Bon voyage». [342] Мне казалось, что я и так для него много делала, а ему бы заслуживать. И так его поступок в такое нужное время мне весьма, весьма не нравился — оно глупо и неуместно. Я же его нашла в разных случаях нечто торопливым и не так, как люблю людей видеть.

342

«что он поедет садить капусту», на что я ответила: «добрый путь» (фр.).

870. Екатерина II — Г.А. Потемкину

Друг мой любезный. Сего утра я получила чрез Графа Апраксина¹ твои письмы, коими меня уведомляешь, что Всевышний даровал нам победу, что флот капитана-паши гребною флотилиею разбит; шесть кораблей линейных созжены, два посажены на мель, а тридцать судов разбитых спаслись под своею крепостию; что капитан-пашинский и вице-адмиральский корабли истреблены и более трех тысяч в плен нам попались, и что батареи Генерала Суворова много вреда зделали неприятелю. Сему я весьма обрадовалась. Великая милость Божия, что дозволил чудесно гребными судами победить военные корабли. Ты получишь рескрипт, в котором написаны награждения. Нассау даю три тысячи душ, Алексиано — шестьсот, и кресты посланы. Тебя, моего друга, благодарю за твои труды и попечения, и да поможет тебе сам Бог. С нетерпением будем ждать подробностей всего сего и прошу всем сказать от меня величайшее спасибо.

Отселе получишь незабавные вести: шведы атаковали Нейшлот, в котором две роты егерей, а война не объявлена². Cela s'appelle agir en forban. [343] Мы со всех сторон войски собираем. На другой день праздника поеду в город и тамо буду жить, чтоб людей ободрить, хотя и духи не упали; однако все войски идут. Rira bien qui rira le dernier; la justice, la raison et la verite sont de notre cote. [344]

Сейчас

подписала к Грейгу приказание шведский флот искать и стараться его атаковать и разбить, естьли Бог поможет. Я б желала, друг мой, чтоб тебе дать могла отселе скорее добрые вести, я знаю, что ты ими бы был обрадован, как сама я. А с вашей победою Вас от всего сердца поздравляю. Даруй тебе Боже Очаков взять без потери всякой, и будь здоров. Отселе теперь и думать нельзя, чтоб единого матроза тронуть. Нельзя ли тебе пленных греков употребить, а как здесь пооглядимся, тогда, что можно будет, того пришлем. Но на сей стороне все в дело употреблено. Прощай, мой друг, Бог да поможет нам.

343

Это называется действовать по-разбойничьи (фр.).

344

Хорошо смеется тот, кто смеется последним; правда, верность и истина на стороне нашей (фр.).

Июня 26 ч., 1788 г.

Графа Апраксина я произвела в капитан-поручики гвардии Преображ[енского] полка и дала ему табакерку и пятьсот червонных.

871. Екатерина II — Г.А. Потемкину

Друг мой сердечный и любезный Князь Григорий Александрович. Во ожидании твоего курьера с подробным известием об одержанной победе на Лимане Очаковском 17 июня я к тебе отправляю сего курьера, чтоб тебя уведомить о здешних неприятных происшествиях. По двудневной стрельбе на Нейшлот шведы пошли грабить Нейшлотский уезд. Я у тебя спрашиваю, что тут грабить можно? Потом шведский секретарь требовал у Вице-канцлера час и, пришед к нему, подал ноту, подписанную им по королевскому повелению, в которой, по многим оскорбительным мне самой и Государству речам, Его Вел[ичество] предлагает мне мирные кондиции¹. Копия сей сумашедшей ноты к тебе послана будет с сим же курьером. В ответ я приказала выслать подателя оной. Сказывают, шведы и финны равно недовольны королевским поведением противу нас. Он сказывал и уверял всех, что идет действовать оборонительно, а вместо того начал наступательно. Сегодня пришла весть, что он от Аберфорса вошел в Финляндию 15 верст, идет к Фридрихсгаму.

Полки наши, сколько можно было, пошли, Пушкин поехал, а Михельсон давно тамо и взял позицию от Вильманстранда к Выборгу. Фридрихсгам может держаться несколько недель, как сказывают. Грейг со флотом, чаю, сегодня или завтра съедется; дай Боже удачу. О сем прошу Всесильного Бога, который ни в каком случае меня и Государство не оставлял.

Король Шведский себе сковал латы, кирасу, брассары [345] и квиссары [346] и шишак с преужасными перьями. Выехавши из Стокгольма, говорил дамам, что он надеется им дать завтрак в Петергофе, а садясь на галеры, сказал, qu'il s'embarque dans un pas scabreux. [347] Своим войскам в Финляндии и шведам велел сказать, что он намерен превосходить делами и помрачать Густава Адольфа² и окончать предприятия Карла XII³. Последнее сбыться может, понеже сей начал разорение Швеции. Также уверял он шведов, что он меня принудит сложить корону. Сего вероломного государя поступки похожи на сумасшествие.

345

наручники

346

наножники, — вернее — наляжники

347

что он делает сомнительный шаг (фр.), т. е. начинает сомнительное предприятие.

С сим курьером получишь манифест мой о объявлении войны; оскорбления наши многочисленны, мы отроду не слыхали жалобы от него, и теперь не ведаю, за что раззлился. Теперь Бог будет между нами судьею. Буде нам Бог поможет, то его намерение есть уехать в Рим, принять римский закон и жить, как жила Королева Христина⁴.

Здесь жары преужасные и духота, я переехала жить в город. У нас в народе великая злоба противу Шведского Короля зделалась и нет рода брани, которым его не бранили большие и малые. Солдаты идут с жадностию, говорят: вероломца за усы приведем. Другие говорят, что войну окончат в три недели, просят идти без отдыха, чтоб скорее дойти до шведов; одним словом, диспозиция духов у нас и в его войске — в мою пользу. Трудно сие время для меня, это правда, но что делать? Надеюсь в короткое время получить великое умножение, понеже отовсюду ведут людей и вещей.

Прощай, мой любезный. Что делает Очаковская осада? Будь здоров и благополучен.

Санкт-Пет[ербург]. Июля 3 ч., 1788

При сем следует манифест и копия с сумашедшей ноты⁵.

872. Г.А. Потемкин — Екатерине II

7 июля [1788]. Под Очаковом

Отправляются теперь флаги, а за ними знамены¹. Здесь ничего нет нового. Ожидаю осадной артиллерии, которая частьми приходит. Корму у нас для лошадей почти нет. Турки очаковские укрепляются, положили защищаться до крайности.