Экипаж «Меконга» (илл. И. Сакурова)
Шрифт:
— Дядя, запишите меня лететь на Марс, — неожиданно попросила девочка с торчащими косичками.
Юра немного смутился: он не ожидал такого оборота дела.
— И меня запишите! — наперебой закричали пионеры. — И меня тоже!
Вожатая с трудом утихомирила отряд и велела двигаться дальше. На Юру она кинула уничтожающий взгляд и сказала:
— А еще взрослый человек!
Николай усмехнулся:
— Что, Юрка, получил?
Валя была рассержена.
— Ты просто невозможен! — сказала она негромко. — Ведешь себя, как мальчишка.
— А что такого? — оправдывался Юра. — Я сам старый пионер и люблю поговорить с молодежью.
— Устраивать скандалы — вот что ты любишь! С тобой неудобно выйти на улицу!
— Обойдись, пожалуйста, без нотаций. — Юра нахмурился и быстро зашагал вперед.
На пляже было по-воскресному многолюдно. Электропоезда сотнями и тысячами выплескивали из душных вагонов горожан. Под навесами и зонтами уже не было мест, белый песок пляжа устилали коричневые тела.
На суше играли в волейбол, на море — в водное поло. Смех, звонкие удары по мячу, удалые мексиканские песенки, срывающиеся из-под игл патефонов, — все это смешивалось с визгом и радостными криками детей, которые плескались возле берега в обнимку с надувными крокодилами и акулами.
Модники и модницы демонстрировали последние модели противосолнечных очков — единственное, чем могли они щегольнуть в этом царстве голых.
Был здесь и замеченный еще в тридцатых годах Ильфом и Петровым дежурный член тайной лиги дураков — человек в полном городском костюме, в шляпе и ботинках, самоотверженно сидевший на раскаленном песке.
Людям было хорошо. Толстое голубое одеяло атмосферы заботливо укрывало их от черного холодного космоса с его вредными излучениями.
Привалов и его друзья расположились у самой воды — здесь песок был не так горяч и ленивые языки волн иногда докатывались до ног.
— Давайте пойдем на эту скалу, — предложила Валя.
Юра не ответил: он дулся. А Николай буркнул:
— Чего там делать, на скале?
Валя сделала гримаску:
— Какие-то вы оба сегодня… тошнотворные…
Она надела синюю резиновую шапочку и пошла к черной, как антрацит, скале, которая торчала из воды возле берега. Осторожно переступая босыми ногами, Валя спустилась на ту часть скалы, которая полого уходила под воду, легла и затеяла игру с водой.
Это была хорошая скала. Волны плавно перекатывались через нее. Они подбирались снизу и приподнимали Валю над камнем. Валю забавляло это.
Юра и Николай кинулись в воду и поплыли наперегонки — их загорелые руки, согнутые в локтях, так и мелькали, так и мелькали. Рекс, не любивший купаться, гавкнул несколько раз им вслед, предлагая вернуться, а потом улегся и вывалил язык на добрых полметра.
Ольга Михайловна воткнула в песок зонтик, под ним аккуратно расстелила подстилку и углубилась в книгу.
Колтухов смастерил из газеты треуголку и, водрузив ей на голову, лег рядом с Приваловым.
— Хочу у тебя, Борис, забрать на пару дней кого-ни будь из инженерства, — сказал он.
— Зачем? Смолы варить?
— Хотя бы этого, Костюкова. Вроде бы толковый парень. Разрешишь?
— Бери… Только не в ущерб основной работе.
— Само собой.
— Ты что из рукописи вчера выписывал? — спросил Привалов немного погодя.
— Ищите — и дастся вам, — неопределенно ответил Колтухов.
И принялся убеждать Привалова в необходимости срочного составления сметно-финансового расчета стоимости исследовательских работ по Транскаспийскому трубопроводу. Под его журчащую речь Борис Иванович задремал.
Брызгаясь, выбежали из воды Николай и Юра.
— Борис Иванович, — сказал Юра, с ходу бросаясь на песок, — уймите этого психа! Он меня уверяет, что Матвеев не соврал про Бестелесного.
— Брось! — сердито сказал Николай.
— Но я его сразил на месте, — продолжал Юра. — Я спросил: если этот предшественник Кио в самом деле был проницаем, то почему он не провалился сквозь землю…
Привалов лежал на спине, блаженно зажмурив глаза.
— Ребята, у меня к вам просьба, — сказал он слабым голосом, — не морочьте мне голову.
Солнце щедро поливало пляж горячим золотом. В небе, поблекшем от зноя, недвижно стояли два-три облачка. Донесся гудок электрички. Со станции разливалась по пляжу новая пестрая волна горожан. Они шли вереницей по кромке берега, потные и веселые, и Колтухов ворчал, когда иные из них перешагивали через его сухопарые ноги.
Вдруг один из прохожих остановился, приглядываясь к Колтухову. Рекс вскинул голову и тихонько зарычал.
— Павел Степанович? — сказал прохожий. — Вы или не вы?
Колтухов оглянулся. Над ним стоял Опрятин.
— А, сосед! — Колтухов вяло помахал рукой. — Тоже решили приобщиться к пляжной благодати?
— Невыносимая жара, Павел Степанович. В городе просто нечем дышать.
Николай велел Рексу замолчать. Опрятин, вежливо приподняв соломенную шляпу, поздоровался со всеми. Юра отвесил ему церемонный поклон, отставив ногу назад, и сказал:
— С вашего разрешения — Костюков.
— Очень рад. — Опрятин разделся и лег рядом с Колтуховым. — Что хорошего, Павел Степанович? — спросил он.
— А ничего хорошего. Вчера вот одну индийскую сказочку читали…
И Колтухов со смешком принялся рассказывать о матвеевской рукописи, выставляя приключения флота поручика в юмористическом свете.
«Старый болтун! — подумал Привалов. — Впрочем, что ж секрет из этого делать…»
Он снял очки и пошел купаться.
— Борис, далеко не заплывай, — напутствовала его беспокойная Ольга Михайловна.
— Разошелся наш Пал Степанов! — недовольно шепнул Николай Юре.
Юра не ответил. Приподнявшись на локтях, он смотрел на Валю, которая плескалась возле черной скалы.