Экипаж «Меконга» (илл. И. Сакурова)
Шрифт:
— Твоя диссертация! Разве ты ее кончишь когда-нибудь?
— Несносная у тебя все-таки привычка — перебивать! — заметила Валя.
— Ну-ну, не будем ссориться, — сказал он примирительно. — Тем более что у меня побольше оснований обижаться.
— Вот как? — Валя вскинула на него недоуменный взгляд. — А конкретно?
Юра отнекивался, но она настаивала — ей необходимо было сейчас же выяснить отношения.
— Хорошо, — сказал он. — В конце концов, почему я должен молчать, когда ты любезничаешь с этим типом?
— С кем я любезничаю? — ледяным тоном спросила Валя.
— С Опрятиным. Может быть, ты скажешь, что не встречалась с ним?
— Да, встречалась. Ну и что же?
— Ничего. — Юра с хрустом разгрыз каштан и стал мерно жевать.
— Как это мило! — скороговоркой сказала Валя. — Ты не желаешь меня видеть, не подходишь к телефону и думаешь, что я обязана из-за твоих капризов сидеть взаперти…
— Я абсолютно не ревную, — официальным голосом сказал Юра.
— Не перебивай, пожалуйста!
С минуту они ожесточенно грызли каштаны.
— Главное — любезничаю! — сказала Валя сердито. — Я шла домой, он шел в ту же сторону. Поздоровался. Пошел рядом. Он очень приличный и знающий человек. И, между прочим, не ходит по улицам с балалайкой…
— С гитарой, — поправил Юра.
— С ним приятно беседовать…
— И в кафе сидеть, — вставил Юра.
— Да, мы ели мороженое. — Валя чуть порозовела. — А следить за мной — это просто отвратительно!
— Я и не думал следить. Ребята видели и рассказали. Мне это глубоко безразлично.
— Ах, тебе безразлично? Так знай, что он ко мне и в университет приходил, за рукописью. И еще раз потом пришел, принес рукопись. И вообще…
— Ты дала ему рукопись? — вскричал Юра.
— Он очень тепло отзывался о тебе…
— Зачем ты дала рукопись?!
— Не кричи, пожалуйста! Он хвалил тебя и Колю за то, что вы ловко расшифровали надписи на ящичках…
— Ты и это рассказала?
— А что такого? Секрет? Просто у вас какое-то предубеждение против этого человека.
— «Предубеждение»! — проворчал Юра. — А ты возьми Рекса: вполне объективный пес, а помнишь, как он зарычал на твоего друга? Он просто не может слышать запаха Опрятина.
— Во-первых, он никакой не мой друг! А во-вторых, при чем тут Рекс?
— Ты разве не знаешь? Собаки здорово разбираются в людях. На хорошего человека воспитанный пес никогда не зарычит, будь спокойна.
— Убийственный аргумент! — Валя засмеялась.
— Конечно, дело не в Рексе, — сказал Юра. — Понимаешь, Опрятин вьюном вьется вокруг того случая…
Тут он осекся и не пожелал дальше рассказывать. Но Валя была любопытна и настойчива.
— Ладно, — сказал Юра. — Только учти — не для распространения. Хоть секрета особого нет…
Валя нетерпеливо закивала.
— Помнишь, мы шли на яхте, а с теплохода свалилась женщина?
— В красном сарафане? — оживилась Валя. — Явная психопатка. Даже спасибо не сказала.
— Только смотри при Николае не поноси ее. Он… как бы выразиться… В общем, хорошо к ней относится — кажется, есть такой термин.
— Он с ума сошел! У нее какие-то странные глаза.
— Глаза — это полбеды, — заговорщическим тоном сообщил Юра. — Она замужем.
Валя встала. Она просто не могла больше сидеть.
— Валька, но дело не в этом. Ты послушай…
Юра взял ее под руку и повел по аллее. Он рассказал, как Опрятин зачем-то обшаривал морское дно и как они с Колей нанесли Маргарите Павловне неожиданный визит и убедились, что она имеет отношение к трем матвеевским ящичкам…
Вдруг Юра остановился, взглянул на часы.
— Валя-Валентина, извини меня и не обижайся, но я должен тебя покинуть. Мы затеяли одно интересное дело…
— Какое? Опять по шерлокхолмсовской части?
— Нет. По части науки и техники. Понимаешь, сегодня мы ставим один опыт, и ребята ждут меня…
Они расстались на троллейбусной остановке.
Через двадцать минут Юра быстрым шагом пересек Бондарный переулок и вошел во двор дома, где жил Николай. Из-под арки неслись пушечные удары: полная рослая женщина выбивала коврик. Увидев Юру, она заулыбалась.
— Давно вас не видно, Юрий Тимофеевич.
— Добрый вечер, Клавдия Семеновна.
Юра хотел пройти мимо, но женщина, как видно, была расположена к продолжению разговора. Прижав коврик к мощной груди, она сказала певуче:
— Раньше заходили к нам, а теперь гордые стали?
— Да некогда все, — буркнул Юра.
— У Коли сегодня день рождения, что ли? Так и идут к нему. Молодые все, — ласково сообщила женщина. — А мой-то Владимир тоже по научной части теперь работает. Изобретателем.
— Я очень рад. Передайте ему сердечный привет. — Юра наскоро улыбнулся, кивнул и поспешил прочь.
— Непременно передам! — пропела ему вслед женщина и подкрепила свое обещание новым пушечным ударом.
Прыгая через ступеньки, Юра взлетел на второй этаж и рывком распахнул дверь, из-за которой неслись голоса и смех.
Загадочная поверхность Мебиуса увлекла Николая и Юру. Они перечитали все, что можно было найти, о ее математических свойствах. Тетрадь «Всякая всячина» распухла от формул и эскизов перекрученных колец. Среди прочих сведений в ней появилось краткое жизнеописание Августа-Фердинанда Мебиуса, немецкого геометра, профессора Лейпцигского университета, который в 1858 году впервые установил существование односторонних поверхностей.
Не забыли и профессора Геттингенского университета Иоганна-Бенедикта Листинга, который, ничего не зная о поверхности Мебиуса, через семь лет открыл таковую вторично.