Экипаж «Меконга»
Шрифт:
— Факт? — переспросил Колтухов.
— Да, полагаю, что факт. Вряд ли Матвееву нужно было выдумывать эту деталь: по сравнению с другими «чудесами» она малоэффектна. И вообще… Почему-то верю в его искренность.
— Не обижайся, Борис, но ты малость помешался на беструбном трубопроводе.
— Багбанлы, по-твоему, тоже помешался? Колтухов промолчал.
— Кстати, он должен скоро приехать. — Привалов посмотрел на часы и встал. — Не хочешь ли взглянуть на нашу установку?
— А что, готова уже?
— Почти.
— Ну что ж… В конце концов, должен же я знать, что делается в институте…
Они спустились на первый этаж, прошли по длинному коридору. Привалов отпер дверь одной из комнат. Здесь возвышался статор от крупной динамо-машины. Внутри статора, почти касаясь полюсных башмаков и обмоток, помещалась спираль из стеклянной трубки, заполненная розовой жидкостью; концы спирали соединялись с баком и центробежным насосом.
— Высокочастотный самогонный аппарат, — усмехнулся Колтухов, потрогав холодное стекло.
— На этой установке мы проводим два эксперимента, — сказал Привалов. — Жидкость в трубке — вода. Подкислена, чтобы служила проводником, и подкрашена, чтобы было виднее. Теперь смотри. Первый эксперимент.
Он нажал кнопку магнитного пускателя. С легким воем заработал центробежный насос, прогоняя розовую жидкость через стеклянный змеевик.
— Обмотка статора к сети не подключена, — сказал Привалов. — Она соединена только с вольтметром. Обрати внимание!
Стрелка вольтметра дрогнула и поползла вправо.
— Понятно?
— Чего ж не понять? Жидкость-проводник, пересекая магнитные силовые линии статора, наводит в обмотках электродвижущую силу. Ничего нового: на таком принципе есть счетчик жидкости, идущей через трубу из немагнитного материала.
— Ты прав. Ничего нового. Но в счетчиках напряжение получается ничтожное, а у нас…
— Ого! — воскликнул Колтухов, взглянув на вольтметр. — Как ты этого добился?
— Багбанлы, — коротко сказал Привалов. — Теперь поставим опыт в обратном порядке.
Он выключил насос. Движение жидкости прекратилось, стрелка вольтметра вернулась на «ноль».
— Теперь я просто даю ток в обмотку статора.
Он нажал другую кнопку. Розовая жидкость, не подгоняемая насосом, сама побежала по спирали.
— Затрудним ей движение. — Привалов подкрутил маховичок вентиля. — Смотри на манометр. Я бы мог еще увеличить сопротивление й получить более высокое давление. Но меня ограничивает прочность стеклянных трубок. Ты понял, что получается?
Колтухов выглядел озадаченным. Глаза его остро, не мигая, смотрели из-под седых бровей.
— Постой, — сказал он. — Значит, жидкость, находясь в электромагнитом поле, сама начинает двигаться… Это модель движения жидкости в беструбном трубопроводе?
— Да. С той разницей, что трубы будут там заменены поверхностным натяжением жидкости, а обмотки и магниты — направленным полем.
— Совсем небольшая разница. — Хитрая усмешка снова появилась в глазах Колтухова. — Признаюсь, опыт любопытный. Очевидно, вся штука тут в схеме обмоток и в роде электроснабжения. Но там, в море, — Колтухов кивнул на окно, — струя нефти встретит сопротивление воды. Потребуется огромное давление, чтобы гнать струю на триста километров. Выдержит ли его твоя невидимая труба — пленка поверхностного натяжения? Ты представляешь себе, каким колоссальным должно быть натяжение, чтобы заменить стенки стальной трубы?
— Да, представляю. Управлять поверхностным натяжением мы пока еще не можем. Правда, есть кое-какие наметки. Молодежь, по-моему, тоже что-то делает по секрету от меня. Но главное не в этом. Струя нефти на трассе не будет раздвигать воду — она будет проницать ее. Она не встретит сопротивления. Поэтому ее поверхностное натяжение будет не таким уж огромным, а просто таким, чтобы держать жидкость в струе…
— Опять начинаются индийские сказки! — ворчливо сказал Колтухов. — Проницаемость! Бестелесность!.. Поручик Киже!
Тут в коридоре послышались быстрые шаги. Дверь распахнулась, вошел Багбанлы.
— А, главный инженер! — сказал он, здороваясь с Колтуховым. — Главный оппонент! Полюбоваться пришел?
— Они изъявили согласие ознакомиться, — заметил Привалов.
— Ну и как? — Багбанлы весело и испытующе посмотрел на «главного оппонента». — Понравилось?
— Да что ж вам сказать, Бахтияр-мюэллим… — Колтухов перешел на «воронежского мужичка». — Я в этих делах не шибко разбираюсь. Трубы или, там, изоляция для труб — тут я, конечно, смыслю немножко. А если труб нету… — Он развел руками. — Тут уж, Бахтияр-мюэллим, вам виднее.
Багбанлы засмеялся:
— Ты бы у Бориса одолжил немножко фантазии.
— А мне она ни к чему. — Колтухов закурил. — От нее одни неприятности.
— Еще с работы снимут, — поддакнул Привалов.
— С работы, может, и не снимут, а вот спокойного сна неохота лишаться.
— Насчет сна, — улыбнулся Привалов, — ты поговори с моей женой. Она тебе расскажет, с каким трудом будит меня по утрам.
— Ты вообще вундеркинд, — проворчал Колтухов, ставя дымовую завесу. — Тебе что проницаемость придумать, что соснуть часок — все едино…
— А ну-ка. садитесь, молодые люди, — сказал вдруг Багбанлы. — Поговорим о проницаемости.
Ему нужно было проверить некоторые свои соображения на этот счет. Он прошелся по комнате — невысокий, коренастый, с крупной седой головой. Вот так же он прохаживался когда-то, читая лекции в институтской аудитории.
Колтухов и Привалов переглянулись. Снова перед ними их грозный учитель…
— Какие мы знаем примеры взаимного проникновения?
— Диффузия, — сказал Привалов. — Диффузия твердых тел.