Экипаж «Меконга»
Шрифт:
— Не поддастся? Бенедиктов выпрямился в кресле.
— Да будет вам известно, — сказал он не без торжественности, — что белок — основа жизни — обладает ферромагнитными свойствами.
— Должно быть, вы переутомились, Анатолий Петрович…
— А вы отсталый человек! Вам, наверное, известно, что если на парамагнитное вещество одновременно наложить два взаимоперпендикулярных поля — сильное постоянное и слабое переменное, — то вещество начнет поглощать энергию переменного поля. Но вы не знаете, что недавно установлено: в белке, в нуклеопротеидах, есть частицы, которые в этих условиях проявляют ферромагнитные свойства…
Бенедиктов вытащил из портфеля толстую тетрадь и начал ее перелистывать.
— Вот, я сделал выписки.
Опрятин взял тетрадь и погрузился в чтение. Закончив, он поднял глаза на Бенедиктова: — А вы молодец!
Он заходил по каземату — прямой, сухощавый, будто приготовившийся к прыжку.
— Выходит, мы и с живой материей справимся? — спросил он.
— Именно с живой. Не зря я возился с рыбами… Опрятин повернулся на каблуках.
— Подведем итоги, Анатолий Петрович. Мы приготовим электрет с перевернувшейся полярностью, он создаст постоянное поле. Усилим его мощным зарядом статического электричества — генератор Ван-де-Граафа у нас есть. Потом создадим второе поле — переменное, высокочастотное. Соберем установку так, чтобы поля перекрещивались. В одном из узлов перекрещивания поместим источник «заражения» — матвеевский нож. В другом узле — излучатель. Ультракоротковолновый. Вроде этакой клетки… Туда поместим ваших рыбок. Или собачек. Что угодно! Будем менять напряженность полей, искать угол между ними, будем искать, пока не добьемся… — Опрятин был возбужден как никогда. — Мы заставим нож передать свои свойства другому предмету!
Споря и перебивая друг друга, ученые принялись набрасывать на бумаге варианты будущей установки. Вдруг Бенедиктов отбросил карандаш и встал, хрустнув суставами.
— Нож, — сказал он. — Нужен нож. Без него ничего не выйдет. Вы плохо ищете, Николай Илларионович.
— Я уже трижды обшарил дно в том месте. — Опрятин помолчал. Потом спросил, понизив голос: — Есть у вашей супруги какие-либо основания препятствовать нашей работе?
— Препятствовать?… Последнее время она усиленно уговаривала меня бросить опыты, вот и все. А к чему вы, собственно?…
— К тому, что нож не утонул. Сдается мне, Маргарита Павловна спрятала его.
— Не может быть! — Бенедиктов помрачнел. — Зачем ей прятать?
— А почему она отговаривала вас?
Бенедиктов не ответил. Он стоял перед электрокамином, алые отсветы легли на его хмурое лицо.
— В общем, предоставьте эту заботу мне, — сказал Опрятин. — Нож я добуду.
Глава пятая, в которой Валерику Горбачевскому, а заодно и читателю позволяется посетить тайную лабораторию в Бондарном переулке
Прежде чем перейти к этим опытам, разрешите мне высказать надежду, что никто из вас не наделает беды, пытаясь их повторить для забавы.
Они довольно часто ссорились и быстро мирились. Но эта размолвка была длительной, потому что система «раджа-йога» требовала уединения.
Теперь с «раджа-йоги» было покончено. Юра быстро набрал килограммы, потерянные в дни «совершенствования духа», купил новую, вызывающе яркую ковбойку и с ходу включился в институтский турнир по настольному теннису.
Он позвонил Вале, и ранним вечером они встретились, как обычно, на углу возле аптеки. Юра пришел с гитарой на плече, но Валя была так рада, что даже не сделала ему замечания.
От уличной жаровни шел соблазнительный запах жареных каштанов. Юра купил кулек и вручил его Вале. Она благодарно улыбнулась ему, и они пошли на Приморский бульвар.
Говорили о всякой всячине. Юра, не щадя себя, рассказал о печальном конце «раджа-йоги», и Валя смеялась, и жареные каштаны оказались замечательно вкусными.
Они сели на скамью у фонтана, подсвеченного сквозь воду цветными лампами. Юра взял несколько аккордов и тихонько запел на мотив известного романса из кинофильма «Бесприданница»:
Нежно вибрируют струны гитары, Трепетно бьется ртутное сердце…— Фу, какую чепуху ты поешь! — не выдержала Валя.
— Думал, тебе понравится. Ну ладно. — Он положил гитару на скамейку. — Как твои дела?
— Мои дела? Знаешь, Юрик, мне очень помогла рукопись Матвеева. Для раздела моей диссертации о Тредиаковском и реформе письменности…
— Твоя диссертация! Разве ты ее кончишь когда-нибудь?
— Несносная у тебя все-таки привычка — перебивать! — заметила Валя.
— Ну-ну, не будем ссориться, — сказал он примирительно. — Тем более что у меня побольше оснований обижаться.
— Вот как? — Валя вскинула на него недоуменный взгляд. — А конкретно?
Юра отнекивался, но она настаивала — ей необходимо было сейчас же выяснить отношения.
— Хорошо, — сказал он. — В конце концов, почему я должен молчать, когда ты любезничаешь с этим типом?
— С кем я любезничаю? — ледяным тоном спросила Валя.
— С Опрятиным. Может быть, ты скажешь, что не встречалась с ним?
— Да, встречалась. Ну и что же?
— Ничего. — Юра с хрустом разгрыз каштан и стал мерно жевать.
— Как это мило! — скороговоркой сказала Валя. — Ты не желаешь меня видеть, не подходишь к телефону и думаешь, что я обязана из-за твоих капризов сидеть взаперти…
— Я абсолютно не ревную, — официальным голосом сказал Юра.
— Не перебивай, пожалуйста!
С минуту они ожесточенно грызли каштаны.
— Главное — любезничаю! — сказала Валя сердито. — Я шла домой, он шел в ту же сторону. Поздоровался. Пошел рядом. Он очень приличный и знающий человек. И, между прочим, не ходит по улицам с балалайкой…
— С гитарой, — поправил Юра.
— С ним приятно беседовать…
— И в кафе сидеть, — вставил Юра.