Шрифт:
Часть IY
Экипаж – одна семья
Приближаясь к пункту базирования десантных кораблей, пассажирский катер «ПСК-12» резко сбавил ход и круто завернул направо. Легко коснувшись деревянного настила выступавшего внутрь бухты пирса, он оставил слева по борту трофейную японскую плав мастерскую, давно ставшую на «мёртвые якоря» и, зайдя за левую скулу пирса, плотно прижался правым бортом к большим резиновым кранцам, что крепились по всему периметру пирса надёжным толстым тросом. Когда команда катера закончила швартовку и несколько шустрых матросов подали на пирс короткий трап-сходню, то первым по нему спустился мичман Лобанов, которого на причале встречал дежурный по пункту базирования при погонах капитан-лейтенанта со своим помощником старшим мичманом. Пока сопровождающие и дежурный мило беседовали, вновь прибывшее пополнение десантников с неподкупным интересом разглядывали грозные боевые корабли, что возвышались над побережьем бухты многопалубными надстройками, находясь в гордом молчаливом строе расположенных в один ряд носовой частью к кромке берега. Это были десантные корабли различных типов, о которых ни Мельниченко, ни его «друзья-однополчане», не имели совершенно никакого представления. Это уже потом, прослужив
Дождавшись роковой команды мичмана Лобанова: «Внимание молодого пополнения! Строго по одному! На берег, бего-ом, арш!» – послушные военморы, словно жидкая лава, стали заполнять деревянный настил пирса, беспрекословно повинуясь команде своего начальника. Лобанов тут же произвёл быструю перекличку и вывел пополнение на широкий бетонный плац, где перестроил моряков в одну длинную шеренгу. В то время, пока проходила проверка прибывшего пополнения, на плацу появились капитан третьего ранга и старшина второй статьи – представители организационно-строевого отдела штаба дивизии, а именно помощник начальника штаба по организационно строевому отделу и штабной писарь помощник инструктора по учёту личного состава. Капитан третьего ранга сразу подозвал к себе мичмана Лобанова и минут пятнадцать решал с ним какие-то организационные вопросы, посвящая мичмана в свои начальственные планы. Мичман внимательно его слушал и что-то записывал в свою записную книжечку. Выслушав до конца наставление своего начальника, Лобанов взмахом руки подозвал к себе старшину второй статьи и передал ему учётно-послужные карточки прибывших моряков для составления приказа о зачислении пополнения в состав дивизии. Закончив организационные мероприятия, мичман передал дежурному по пункту базирования приказание своего шефа, касающееся оповещения для всех командиров кораблей о прибытии в соединение молодого пополнения.
Игорь стоял в строю, с интересом наблюдая за всей этой суетой, ожидая новых поворотов в своей судьбе. Ведь снова предстояла игра в рулетку: повезёт или не повезёт? Понимая, что судьбу не перехитрить, он непринуждённо рассматривал территорию пункта базирования со всеми его сооружениями, кораблями и катерами, строевым плацом и спортивной площадкой. Вся территория базы пестрела различными пропагандистскими лозунгами и плакатами, прославляющими роль коммунистической партии в полной победе развитого социализма и усилении бдительности моряков-тихоокеанцев. Прямо перед Игорем стоял вкопанный на двух опорах фанерный щит с рисунком кровожадного острозубого китайца в военной форме, а со штыка у него густо скапывала алая кровь. Надпись под плакатом гласила: «Десантник – будь бдительным! В семидесяти двух километрах – твой вероятный враг!» Следующий плакат такого же ракурса, что смог рассмотреть Мельниченко в зоне видимости, раскрывал перед моряками грибообразный взрыв, на фоне которого размещался букет баллистических ракет с грозной надписью «Империализм – сила зла и ядро всех войн!» Остальные плакаты находились далеко, и рассмотреть, чем они пугали военморов, Игорь не смог.
Не прошло более двадцати минут, как вокруг молодого пополнения начали разгораться азартные страсти. Ознакомиться с молодёжью прибыли некоторые командиры кораблей, старшие помощники командиров и лица, временно замещающие их, из состава командиров боевых частей. Страсти закипали не на шутку. Корабли были укомплектованы личным составом только на восемьдесят процентов, а с учётом увольняющихся в запас осенью, недокомплект становился итого больше, поэтому каждый командир хотел укомплектовать свой корабль недостающими специалистами, чтобы уже через пару месяцев подготовить из них достойную замену уходящим на ДМБ военморам. Помощник начальника штаба по организационно строевой части сразу взял ситуацию под свой контроль и, сверяя штатно-должностную книгу дивизии с книгами кораблей, делал соответствующие организационные выводы, направляя на корабли молодых специалистов с таким расчётом, чтобы максимально заполнить штатные расписания кораблей. Таким образом, молодое пополнение распределялось по всем законам справедливости, невзирая ни на какие уговоры командиров кораблей. Тут же на плацу, представители корабельного начальства получали под своё крыло молодых матросов и, проверив наличие аттестатов, уводили салажат на корабли, а документы догоняли моряков уже потом, вместе с приказом командира дивизии о постановке молодёжи на котловое довольствие. С этого момента малоизвестные корабли, становились для молодых моряков не только местом службы, но и родным домом. Для кого на два с половиной года, а для кого-то и на все три.
По протекции главного корабельного старшины Гринёва, Мельниченка, двух братьев близнецов Захария Тенгиза и Захария Коте, Сашу Зайцева из Новосибирска, Юру Воронина из Петропавловска-Камчатского, Вениамина Гудмана из Биробиджана и Вадика Абакумова из Владивостока – направили на БДК «Александр Торцев», названный в честь героя-десантника тихоокеанца погибшего в войне с японскими милитаристами. Командир корабля, капитан-лейтенант Петров, высокий и стройный офицер с рыжими волосами и голубыми, как небо, глазами, построил полученных под своё командование матросов на строевой площадке соединения для короткого инструктажа перед убытием на корабль. Он поприветствовал каждого матроса за руку, проводя, таким образом, неформальное знакомство. Длинноногий, словно баскетболист, он подходил к каждому матросу, а матросы отдавали честь и называли свою фамилию, и Петров протягивал новому члену экипажа свою крепкую жилистую руку для рукопожатия, задавая короткие познавательные вопросы. После короткого ознакомления, командир дал распоряжение Гринёву проводить молодое пополнение моряков на корабль.
По территории пункта базирования моряки перемещались строем колонной по два, только низкорослый Веня Гудман шагал в одиночестве замыкающим, то и дело, отставая от строя. Последним в строю кораблей находился и БДК
Первыми в строю кораблей находились СДК – средние десантные корабли. Они смотрели на моряков открытыми носовыми створками, и через раздутые щёки створок морякам открывался вид на короткий танковый трюм с низким подволоком, освещённым тусклым светом гирляндой корабельных светильников. После нескольких СДК, выстроились в одну ровную линию тупоносые ТДК – танкодесантные корабли польской постройки. Это были корабли нового типа, имеющие комфортабельные жилые помещения оборудованные кондиционерами. Они отличались оригинальным красивым силуэтом с ровными линиями прямолинейных надстроек, пологой чертой длинного шкафута, тупой, плавно вытянутой вперёд, носовой частью и обрубленной транцевой кормой. В носовой и кормовой части спардека, красивыми полусферами башен, гордо красовались автоматические артиллерийские установки со спаренными подвижными по вертикали стволами. Артустановки были зачехлённые серыми брезентовыми чехлами и находились в прямой горизонтальной наводке. За этими широко трубными и прямолинейными красавцами, возвышались своими бортами похожие на морские лесовозы – большие десантные корабли. Они были названы патриотическими и героическими именами. В базе стояли все четыре корабля-побратима БДК «Александр Торцев», а именно: «Томский Комсомолец», «Сергей Лазо», «Николай Вилков» и «50 лет шефства ВЛКСМ». Изначально эти суда планировались, как морские лесовозы, но мудрые конструкторы изменили некоторые инженерные узлы и сотворили на их базе новый тип кораблей. Гражданские лесовозы корабли напоминали только своим силуэтом, но экипированные вооружением и выкрашенные в военно-морской шаровый цвет, они имели устрашающий грозный вид. Высокие надстройки БДК резко возвышались над всеми кораблями соединения и видны были без всякой увеличительной оптики, даже из самых отдалённых точек бухты Новик. Сквозь трапециевидные отверстия раскрытых носовых створок этих высоких остроносых кораблей, виднелся вместительный танковый трюм с опущенной межпалубной сходней, по которой танки и колёсная техника могли легко перемещаться из танкового трюма на шкафут. С левого борта главной палубы возвышался своей оригинальной конструкцией небольшой одно стрелочный кран с низко сидящей башней управления. Горизонтально опущенная стрела была изготовлена из крепких металлических уголков с рёбрами жёсткости по всей её прямоугольной длине. К концу стрела сужалась, и в крайней её точке крепился вращающийся ролик для движения грузового троса. Рядом с краном сразу под надстройкой посреди шкафута была установленная небольшая спаренная артиллерийская установка, чем-то напоминающая «сорокапятку» времён ВОВ, прозванная в кругу матросов «мухобойкой». В носовой части корабля, прямо на баке, размещалась устрашающая врагов новинка – установка «Град». Её сородичи массово прославились в военном инциденте на острове Даманском дальневосточной реки Уссури.
Проходя мимо кораблей с ровными трафаретами бортовых номеров и присвоенными именами на блеклых парусиновых лентах, натянутых вдоль леерных ограждений трапов-сходней, Игорю не терпелось увидеть свой будущий БДК «Александр Торцев». И вот, наконец-то он! Тяжёлый язык рампы носовой аппарели неподвижным грузом примял мелкий утрамбованный песок береговой черты залива, куда был спущен трёхметровый трап-сходня. На краю рампы, покрашенной в тёмно-коричневый цвет, находился вахтенный у трапа матрос, с неподдельным интересом наблюдавший за поднимающимися по трапу салажатами, что ступив на изготовленный из пеньки мат, тут же отдавали честь корабельному флагу и, вытирая ноги, проходили вглубь танкового трюма. Пройдя метров десять вперёд, Гринёв указал морякам на открытую дверь справа по борту. Пройдя по одному в эту дверь, они стали подниматься на главную палубу по крутому железному трапу, состоящему из нескольких отдельных маршей с прямыми площадками между секций. Поднявшись на бак, все прошли мимо установки «Град» на шкафут и, следуя дальше по главной палубе, попали в узкий коридор надстройки. Гринёв провёл молодёжь в самый конец коридора и, поднявшись по наклонному трапу на вторую палубу, увлёк всех за собой в столовую команды. Следуя законам флотского гостеприимства, новых членов экипажа, для начала решили накормить сытным корабельным ужином. В отличие от берегового меню школы мичманов, на корабле ужин состоял из первого блюда, закуски, второго блюда, компота и хлеба, которого хватило бы по нормам школы мичманов на целый взвод. В этот день военморов на корабле кормили густыми щами на квашеной капусте, гречневой кашей с мясом, закуской из кильки в томатном соусе и компотом, сваренным на основе сухофруктов, кишмиша и копчёного чернослива. Самое интересное оказалось в том, что не страдающим на аппетит салажатам, даже добавку предложили. Однако желающих на такую щедрость не оказалось. Всем хватило пищи отпущенной по флотской норме.
После сытного ужина, молодое пополнение развели по кубрикам боевых частей и служб корабля. К своему большому удивлению, Мельниченко узнал, что его взял к себе на замену главкор Гринёв и теперь ему придётся осваивать специальность артиллерийского электрика по обслуживанию установки «Град». Братья грузины попали в службу команды: Тенгиз – корабельным пекарем, а Коте – коком. Саша Зайцев попал в радиометристы штурманские; Юра Воронин и Владик Абакумов остались в боевой части «пять» изучать премудрости механизмов вспомогательных дизелей. Но самое тёплое местечко досталось Вене Гудману, его зачислили в штат строевым матросом и решили готовить из него писаря простого делопроизводства. Таким образом, попав в боевые части и подразделения корабельных служб, ребята вплотную столкнулись с будущим своим заведованием, и теперь для них наступила строгая корабельная жизнь со своими нравами, нормами и корабельным уставом.
В шестиместном кубрике БЧ-2 было занято всего четыре койки. Две нижние занимали старшина команды комендоров – Гринёв и командир отделения комендоров – старшина второй статьи Чижов. Две верхние принадлежали двум комендорам: старшему матросу Морозу Олегу и матросу Рустаму Халимову. Две койки, что казались свободными, уже были распределены: верхняя поджидала Игоря, а нижняя принадлежала, находившемуся в отпуске оператору установки «Град» старшему матросу Токареву. Командовал артиллеристами командир БЧ-2 лейтенант Мордвинов, совсем недавний курсант ТОВВМУ (Тихоокеанское высшее военно-морское училище).