Экс-любовники
Шрифт:
Становится немного неуютно. Я-таки выгляжу здесь единственной лентяйкой. Но откуда мне было знать, что тут заведено даже в выходной встать ни свет ни заря и пойти работать?
— Доброе утро! — здороваюсь я. — Я так хорошо уснула, что встала… э-э-э… поздно.
Марс-абый машет мне рукой и снова возвращается к своему занятию, Фируза-апа с улыбкой кивает и что-то говорит на татарском Эльсине. Та откладывает ведро в сторону и идёт ко мне. С гламурной городской дивой у неёсейчас мало общего: на ней широкие спортивные шаровары и
— Доброе утро! Дэу-эни сказала тебя покормить.
— Ты чего выдумываешь?! Я инвалид, что ли?
— Ты гостья. За тобой положено ухаживать. — Эльсина подталкивает меня в спину, показывая, чтобы заходила в дом. — Я заодно сама чай попью.
— Вы давно встали? — обеспокоенно спрашиваю я, пока послушно семеню к кухне.
— Часов в семь. Просто тут так принято. Встал, поел и за работу.
— А отдыхать когда?
— Они тут не знают, как отдыхать — так уж заведено. Постоянно нужно что-то делать. Но дэу-эни с дэу-эти это в удовольствие.
— А Карим где?
— А он утром не отчитался? — озорно улыбается Эльсина, намекая на разговор, подслушанный за столом. — Он на заднем дворе дрова рубит для бани.
Застыв, я гипнотизирую глазами пирог с черносливом, пытаясь понять, чего хочу больше: запихать его в рот либо рвануть искать Карима. Уж слишком заманчивую картинку подкинула мне разыгравшаяся фантазия: Карим под палящим солнцем рубит дрова без футболки и по его животу стекает пот. Следом меня осеняет: это же вещий сон!
— Тебе в чай мяту положить? — возвращает меня на землю голос подруги.
— Э… Давай, — соглашаюсь я, смиренно опускаясь на стул. — Я только один кусок пирога съем и тоже пойду помогать.
В итоге съедаю три и вместе с Эльсиной выхожу во двор. Обжорство не прощает: Карим к этому времени закончил колоть дрова и, приставив лестницу к банному срубу, что-то поправляет на крыше.
— Встала? — широко улыбается он, завидев меня.
Не нахожусь с ответом, потому что неожиданно им любуюсь. Я же привыкла видеть Карима в образе бизнесмена: причёска — волос к волоску, модные брюки, рубашки. А в потёртых джинсах с дырой на колене, в промокшей от пота футболке и с покрасневшими от солнца щеками он другой. Может, пироги так на меня действуют или общая атмосфера, но вдруг так сильно хочется прижаться к нему и обнять. Без всякого сексуального подтекста даже, а просто потому, что он такой… милый и родной.
Кивнув, я подхожу к нему.
— Помочь?
— Я уже закончил. — С этими словами Карим спрыгивает на землю и, стерев со лба пот, указывает в сторону небольшого деревянного сооружения. — Пойдём, цыплят покажу.
Если бы от умиления можно было лопнуть, мои внутренности уже украшали бы стены сарая, пахнущего травой и куриным помётом. Карим был прав: цыплята — это просто концентрированное ми-ми-ми.
— Какой он мягкий, — повизгиваю я, аккуратно придерживая
— У них у всех так колотится, — говорит Карим, с улыбкой наблюдая за мной. — Но боится, скорее всего, тоже.
Птенчика становится жалко, и под пристальным взглядом недовольной мамаши-курицы я выпускаю его к братьям и сёстрам.
— Значит, сюда ты заманивал ничего не подозревающих девочек, Исхаков? — Выпрямившись, я втыкаю кулаки в бока. — Колись, заглядывал им под юбки?
Вместо ответа Карим перехватывает моё запястье и тянет к себе. Я этого ждала, поэтому с готовностью обнимаю его шею.
— Фу-у! — шутливо морщу нос. — Ты мокрый и липкий!
— Главное, что не вонючий, — усмехается Карим, сплетая руки в замок на моей талии. — Ну и как тебе деревня, Вася?
— Классно, — совершенно искренне отвечаю я. — Я тоже когда-нибудь хочу завести цыплят.
— Хочешь свой дом?
Этот вопрос почему-то повергает в смущение, как и то, что Карим внимательно на меня смотрит. Поэтому я предпочитаю куснуть его за подбородок, чтобы перевести разговор в шутку.
— Ну а как знать. Всё может быть.
Из Мингера мы уезжаем с огромными пакетами пирогов. Эльсина пыталась отказаться, дескать, нам не надо, но я вовремя её ногой лягнула. Если ей не нужно — я заберу и Таню угощу. А то она скоро заблеет на своей тушёной капусте.
— Ты сначала меня закинешь или Василину? — спрашивает Эльсина, когда мы въезжаем в город.
Я отворачиваюсь к окну, делая вид, что увлечена разглядыванием пыльных дорожных ограждений и происходящее меня не касается. Но не дай бог, Карим скажет, что высадит меня первой — сядет на месячный секс-детокс.
— Тебя, — отвечает Карим и с усмешкой косится в мою сторону. — Мне минимум три ходки нужно будет сделать, чтобы Васины пироги поднять.
Я показываю ему язык и довольно ёрзаю в кресле. До утра понедельника, когда Карим снова превратится в строгого буку, остаётся ещё несколько часов, которые я собираюсь провести с пользой.
— Значит, домой меня везёшь? — невинно улыбаюсь я, когда Эльсина, махнув рукой, скрывается за подъездной дверью.
— Конечно, — ухмыляется Карим, трогая машину с места. — А то потом скажешь, что из-за меня на работу проспала.
В другой раз я, может быть, на него зарычала бы, но сейчас пребываю в слишком благостном настроении. Классные получились выходные. Тёплые такие, семейные. И всё потому, что Карим меня с собой позвал.
— Вези, конечно, Исхаков, — ласково пропеваю я и, свесившись через консоль, сжимаю ладонью его ширинку, которая моментально твердеет.
Карим опускает взгляд вниз и снова смотрит на меня. Зрачки расширены и потемнели.
Погладив пальцами джинсовую ткань, я подцепляю язычок молнии и тяну её вниз. Сегодня он заслужил мою благодарность.