Ёксель-моксель!
Шрифт:
А кончается он (провал-то) на том месте, когда я вдруг в темном-претемном тоннеле стою, а подо мною рельсы в два ряда, а впереди (далеко-о-предалеко-о!) фонарик в конце этого тоннеля. И, понимаешь ли, это ну, будто этот фонарик по стыкам колесами перестукивает и ко мне едет.
Прижался я к стенке тоннельной, чтобы, значит, фонариком меня, когда будет мимо проезжать, не зашибло. А перед тем, как ему подъехать, вдруг по всему тоннелю свет яркий вспыхнул. И увидал я, что ко мне несется электричка, это ну, с тем фонариком на лбу, а из ее форточки по самое пузо торчит какой-то
Ань, перед самым мною-то электричка ход до малого скинула, и этот пузан-железнодорожник вдруг словно Мария Шарапова по мячику с ее натуральным воплем ка-а(!!)к долбанет меня, это ну, сковородкою по лбу!..
И все: очнулся я и вас с Бастилией увидал. Это ну, а у Бастилии в кулаке тоже сковородка, как и у того железнодорожника. Бывают же в жизни совпадения...
З о я З и н о в ь е в н а [с пассатижами, восхищенно лузгая семечки и сплевывая шелуху в висящую меж грудей банку из-под майонеза, заскочив мимобегом и бросив на кровать кучу скомканных купюр.]:
– А я... люстру, которая в пол была воткнутая.., твоим, Вовка, фанатикам вместе с военной шапкою на сувениры загнала-а! Ага! Вот, денег бес-счетно (сколько в кулак влезло!!) надавали!..
Ну ладно, побежала я! Надо срочно проволочку к балалайке искать, а то без натуральной музыки совсем тоска дремучая!
А н н а [вослед, крайне раздраженно, по-змеиному шипяще.]:
– З-задолба-ала с-со с-свое-ею му-у(!)зыкою... кля-яча пяда-альная... С-сутками напролет, ёксель-моксель, бренькат и бренькат(!) Тож мине, ёксель-моксель, кампози-и-и(!)торша...
Еш-ще и веш-щи на продажу из квартиры без спросу поперла...
В о л о д я [успокоительно трепля Анну за бицепс.]:
– Да ла-адно, Ань. Пущай под стару задницу порезвится.
А н н а [сварливо, склонившись "буквой зю" к супругу.]:
– И чево заступашься? Чево заступашься-та(?!), ёксель-моксель.. Знал ба, чево она тута со своею старою задницею натворила!.. Ня хотела уж говарить, штобы тя перед чампионским боем не волновать... Да ла-адна уж, слу-ушай, ёксель-моксель. Тя, похоже, апосля всево толька што пережитова мала чем расстроишь...
Понимашь(?), Ванюшку нашева в школе один пацан на нет издразнил: мол, Иван - чемодан да Иван - чемодан...
Зоя-та, увидавши Ванятку в слезах, приперла позавчерась ево без понятых к шифоньеру, и давай, ёксель-моксель, пытать: "Чево за тако у тя, любимый правнук, горе?! Колись как орех под кувалдою!"... Таковски и сказанула(!): "орех под кувалдою!"... Разве можна, ёксель-моксель, ребенку эдак напрямки да по-хамски?!.. А еш-ще добавила, што в случае молчанья в тазик с саморезными шурупиками без шортиков усадит и будет ево тама (в тазу-та), ёксель-моксель, игре на балалайке обучать!.. Ну Ванюша тута жа и "раскололса", и тама жа в шортики брызнул...
Она чё, совсемочки "кукарекнутая"?!..
В о л о д я [недоуменно.]:
– Ань, это ну.., ну сколько раз тебе было гово-орено(?), что бабушка - ветеран советских органов госбезопасности, что занималась, это ну.., выведением на чистую воду вражеских шпионов. Заметь, в большинстве своем засланцев из США. А америкосы - это не какие-то там тебе германцы. Они ж, это ну, по ушлости наравне с евреями, русскими, украинцами иль даже с чукчами! Их, это ну, "колоть" - дело не простецкое: когда надобно через мордобой почву подготавливать, а когда й с шутками да прибаутками требуется кое-что особо ценное меж дверью и косяком прищемить, а иного агента можно перевербовать круглосуточными ласками, самогоном, шоколадом да шаньгами со свеклою...
А н н а [перебивая.]:
– Складно, ёксель-моксель, лепечешь. Будта по писаному.
В о л о д я:
– Это ну.., еще в детстве бабушкины героические рассказы наизусть заучивал.
А н н а [ворчливо.]:
– До таво дозаучивалса, жаребенок пядальный, што на таблицу умнаженья мазгов ня хватило? Двоешник...
В о л о д я [вспылив.]:
– Дура!
А н н а [встав на кровати в позу гавкающей цепной псины.]:
– Второгодник!.., [с издевкой.]:– А се-емь-ю во-осемь - ско-о-око?!
В о л о д я [стушевавшись.]:
– Дура...
А н н а:
– Сам дурак со своею бабушкою!
В о л о д я [заикаясь, нервно-пафосно, со слезами на очах.]:
– Это ну... Не п-па-а-а(!!!)чкай(!)... своим посты-ы(!)лым б-бо-о-оталом крис-ста-а-а(!)льно све-е-етлый образ до-о-об-блестной контр-разве-е-едчицы!
А н н а [подостыв душой.]:
– Ну сы-ы-ы(!)знова, ёксель-моксель, запел из чужова горла... Да ты даж, ёксель-моксель, хрен допетришь, в како политическо дерь-рьмо всех нас по саму сопатку вчерась вечером вляпала энта твоя "све-е(!!)тла-пресветла" образина!
В о л о д я [озадачившись.]:
– Брешешь?
А н н а [гневно с издевкой.]:
– Соба-ака брешет, а мне не с руки-и-и, миле-е(!)ночек. И не встревай, ёксель-моксель, кода я разговариваю! До конца дорасскажу, тода и перебивай!
В о л о д я [сникнув.]:
– Ну рассказывай, это ну... В конце перебью.
А н н а [перевозбужденно.]:
– А й расскажу! Еш-ще та-а(!!!)к расскажу, што уши тваи, ёксель-моксель, в кочаны капусные посвертываютса!..