Эксфэр
Шрифт:
Внеся всё, что помнил, я перед лист. Гаранкин пробежался по записям глазами и прочитал:
— Питер, Новосибирск, Владивосток…
— И ещё тридцать баз по всему миру, — сказал я. — Не уверен, что здесь всё, но большая часть точно. Передайте это своим… партнёрам из других стран.
Гаранкин поднял взгляд:
— Думаешь, стоит накрыть их прямо сейчас?
— Лучше времени не найти, — ответил я. — Скоро все узнают о смерти Маркуса и разбегутся. Будут, конечно, дураки, которые попробуют продолжить его дело…
Он
— Окажешь нам услугу? Нам бы пригодилась твоя помощь.
Я лишь молча вздохнул и устало прикрыл глаза.
Глава 51
Разумеется, я не мог отказать Гаранкину. Несмотря на прежние разногласия, у нас было общее дело, которое стоило довести до конца. Скоординировавшись со спецслужбами других стран, мы начали одновременный захват баз. В России, по большей части благодаря мне, всё прошло гладко — здесь просто не было эксфэров, которые могли бы потягаться со мной. Да и другие страны, в целом, не испытали проблем: у «Лотоса» больше не было Маркуса, который за считанные секунды перемещал людей из одной точки планеты в другую. К тому же, немало последователей просто сбежало, как я и ожидал.
— Может быть, останешься на постоянку?
— Лидия Анатольевна, вы же знаете, что не хочу.
Когда холодный январь остался позади, Лидию Анатольевну вернули на прежнюю должность. Гаранкин наступил на горло собственной гордыни и признал, что под её управлением УСАД будет показывать лучшие результаты. Впрочем, на этом изменения не закончились: все уволенные были восстановлены в должности, а Муслима забрали из ФСО по его собственному прошению.
— Владимир Вячеславович хочет представить тебя к награде, — как бы невзначай сказала она, не отвлекаясь от заполнения бумаг. — Что скажешь?
— Публично?
— Разумеется.
— Откажусь.
Она подняла лицо и с интересом взглянула на меня:
— Правда откажешься?
— Устал от всеобщего внимания, — ответил я. — Если вручите тихо, то пусть будет — хоть родителей обрадую.
Она улыбнулась и одобрительно кивнула.
— Рада была поработать с тобой, Константин.
— Взаимно, Лидия Анатольевна, — сказал я. — Раз мы всё обсудили, то мне пора.
Она поднялась со своего места, протянула руку и совсем по-мужски пожала мою ладонь.
— Надеюсь, в трудную минуту ты не откажешь нам в помощи.
— Надеюсь, трудная минута больше не наступит, — улыбнулся я.
Она с пониманием усмехнулась, и я, попрощавшись, телепортировался.
— Даша, это была моя порция! — донёсся с кухни возмущённый голос Богдана.
— Тарелка уже час на столе лежит!
— Ну и что!
— Я тебя сейчас загрызу!
— Опять они еду не поделили? — весело спросил я.
Аня отвлеклась от телевизора и подняла глаза:
— Ты долго.
Она встала с дивана, прижалась ко
— С Лидией Анатольевной засиделись.
— С ребятами попрощался?
— Зачем прощаться? — спросил я. — Мы же ещё соберёмся. Да и тем более в офисе никого толком нет — всех по заданиям отправили.
— Хочешь есть?
— Не особо, — сказал я. — Вика у себя?
— А где я ещё могу быть? — раздался голос позади.
Я обернулся и увидел Вику, спускающуюся по лестнице. Она уже набросила на себя пуховик и забавную разноцветную шапку.
— Ну что, отправляемся наконец?
— Отправляемся.
Кладбище зимой было совсем другим. Надгробия прятались под белым-белым покрывалом и уже не казались такими жуткими, как раньше. Покой властвовал над этим местом, и только скрип снега под ногами нарушал тишину.
Я довёл Вику до могил и без лишних слов произнёс:
— Мама и папа.
Она задумчиво уставилась на одинаковые кресты и посмотрела на меня.
— Директор завода поставил, — сказал я, расчистив их от снега. — Все похороны организовали.
— Хорошие кресты, — негромко сказала она.
— Да, — вздохнул я.
Мы постояли в полном молчании с минуту, а затем Вика спросила:
— Никаких фотографий не осталось?
— Ничего.
— Совсем?
— Может быть, есть у соседки, правда… — я на секунду запнулся и перевёл на неё взгляд: — Мы можем посмотреть вживую.
Вика недоверчиво свела брови:
— Как?
— Заглянем в прошлое, — сказал я и протянул руку: — Пошли.
Она схватила меня за ладонь, и я телепортировался в подъезд многоквартирного дома. Именно здесь мы были с Робертом и Аней, когда опрашивали соседей о смерти родителей.
Я отпустил Вику и нажал на дверной звонок.
— Кто здесь живёт? — спросила она.
— Не знаю, — сказал я. — Но когда-то жили мы. Это здесь был пожар.
Дверь никто не открыл. Я нажал на звонок ещё раз пару раз — ответом была тишина.
— Никого нет, — произнёс я. — Значит, зайдём так.
— «Так»?
— Да.
Я схватил её за ладонь и повёл за собой сквозь дверь. Прямо у входа мы повстречали кота, который, завидев нас, пугливо встал в стойку.
«Не бойся», — обратился к нему я, взглянув в глаза.
Кот наклонил голову:
«Кто ты?»
«Друг».
Он тихонько приблизился, обнюхал мои ноги и сказал:
«Ты незнакомец».
«Мы не обидим тебя, — передал я мысль. — Ты один?»
«Один».
— Снимай обувь, — сказал я Вике. — Пройдёмся.
Мы разулись, встали посреди большой комнаты, и я спросил:
— Готова?
— Да.
Муслим мог заглядывать в прошлое не дальше, чем на тридцать дней. Моя же сила позволяла нырять гораздо глубже. Я крепко-крепко схватил Вику, медленно выдохнул и собрался, вспоминая советы Муслима.