Эксклюзивное интервью (Том 2)
Шрифт:
– Где? Опять в доме Аллана у озера?
– Сейчас состояние Ванессы слишком ухудшилось, чтобы лечить ее там. У Джорджа не было выбора, ее срочно перевезли в клинику.
– Какую клинику?
– Табор-Хаус.
– Восстановительная больница?
– Джордж уверен, что там ей спокойствие гарантировано.
– Дэвид подошел к столу и достал из среднего ящика лист бумаги.
– Вот ее телефон. Позвони, если не веришь.
Клет попросил оператора Белого дома соединить его с указанным номером. Во время паузы он сделал еще
– Табор-Хаус.
– Это сенатор Клет Армбрюстер. Я хочу поговорить с дежурным врачом.
– Минуточку подождите, пожалуйста. Пока она переключала телефоны, в ушах сенатора звучала приятная мягкая музыка. Он даже засомневался, а действительно ли его соединили с больницей или Дэвид устроил инсценировку.
– Клет? Я ждал твоего звонка. Президент предупредил, что ты будешь звонить.
Он узнал голос. Это был доктор Дэкстер Леопольд, бывший главный хирург, а ныне администратор Табор-Хауса.
– Привет, Дэкс. Как там моя дочь?
– Не буду скрывать, Клет, когда доктор Аллан привез ее сюда, она была очень плоха. Ей ничто не помогало, потому что она сильно пила, но нам удалось стабилизировать ситуацию, и сейчас ей несколько лучше.
– Устрой ей самое лучшее лечение, Дэкс.
– О чем речь, Клет!
– Я хочу, чтобы ее лечили другие врачи, а не этот Аллан.
На другом конце провода почувствовалось легкое замешательство.
– Неловко как-то.
– А мне плевать, ловко - неловко.
– Доктор Аллан официально числится ее личным врачом. И до тех пор пока миссис Меррит сама или президент Меррит, если она не в состоянии принимать самостоятельных решений, не заменит его, мне положено считать Джорджа Аллана ее лечащим врачом.
Дэкс Леопольд имел репутацию человека чести, но не исключено, что Дэвид каким-то образом добрался и до него..
Если Аллан медленно убивает Ванессу, будет ли доктор Леопольд закрывать на это глаза?
– Это точно Табор-Хаус?
– спросил Клет.
– Я бы хотел ее завтра навестить.
– Вряд ли это возможно, Клет, - мягко отказал доктор.
– Ты же знаешь наши правила. Абсолютно никто, кроме пациентов и медицинского персонала, не имеет права находиться на территории клиники. Только таким образом нам удается соблюсти интересы пациентов и сохранить престиж клиники. Встречи с членами семьи чреваты рецидивами, особенно в том случае, когда пациент физически здоров, и мы работаем над его психологическим восстановлением.
– Но послушай, Дэкс...
– Извини, Клет, никаких исключений. Даже президенту запрещено навещать миссис Меррит, хотя он и просит об этом каждый раз, когда звонит сюда. Если уж ему я отказываю, то должен и тебе сказать "нет". Так будет лучше для миссис Меррит, уверяю тебя.
Клет долгим взглядом посмотрел на Дэвида, который невозмутимо наблюдал за тестем.
– Хорошо, - уступил Клет.
– Главное, чтобы Ванесса выздоровела. С тех пор как умер ее ребенок, с ней все время творится что-то неладное.
– Президент Меррит сказал то же самое. Он сожалеет, что ее не лечили сразу после смерти ребенка.
– Мы избежали бы нынешнего кризиса. Но не переживай, мы вернем ее тебе совершенно здоровой.
– Ты уж постарайся, Дэкс, а то, боюсь, тебе придется очень несладко, бросил Клет в трубку перед тем как положить ее.
– Ты удовлетворен?
– поинтересовался Дэвид.
– Ни в малейшей степени.
– Клет направился к двери Овального кабинета. Будь осторожен, Дэвид. Не важно, скольких человек ты подговорил, чтобы они врали мне и помогали тебе в твоих грязных делишках, ноя верну свою дочь. А иначе... Несколько недель назад я, кажется, напоминал тебе, кто посадил тебя в это кресло. Имей в виду, я же могу тебя и скинуть.
– Сенатор прищелкнул пальцами в сантиметре от носа президента.
– Вот так.
Глава 37
Задолго до рассвета Клет спустился вниз, на Кухню, чтобы налить себе кофе. Каждый вечер перед сном он не забывал завести таймер кофеварки. Эта первая дымящаяся чашечка кофе всегда возвращала его в далекое детство, когда он еще и знать не знал, как правильно пишется слово "политика". Он даже не знал, что это слово значит, не знал людей, ставящих амбиции и жадность превыше чести, еще не был одним из них.
Его отец был высоким, сильным, спокойным человеком, для которого немыслимо совершить одно преступление ради того, чтобы покрыть другое. Он не имел университетского образования, но он знал все созвездия и мог сосчитать количество точек на любой кости домино в мгновение ока. Его очень трудно было вывести из себя, но в любой драке он мгновенно становился на сторону слабого.
Он служил в Германии под началом генерала Паттона. Там его и убили и похоронили там же. До войны он жил и работал на скотоводческом ранчо в Южном Техасе. Иногда по весне он сажал юного Клета на коня рядом с собой, и они вместе с другими бравыми ковбоями участвовали в загоне скота.
Наиболее опасными в окрестностях был и вовсе не люди, а гремучие змеи, одичавшие лошади и взбесившиеся быки. День, проведенный в седле, казался длинным, тяжелым и пыльным. Ночи стояли звездные, а каждое утро перед началом рабочего дня все ковбои собирались у костра и выпивали по чашечке горячего крепкого кофе.
После войны овдовевшая мать Клета переехала вместе с ним в штат Миссисипи к своим родителям. Остаток своей жизни Клет проводил вдалеке от скотоводческих ранчо, по большей части в Вашингтоне. Но даже спустя шестьдесят лет он все еще помнил тот дурманящий аромат, в котором смешались запахи жареной свинины, навоза, кожаной одежды, отцовских сигарет, которые он, присев на корточки, скручивал сам за завтраком под открытым небом. Нигде в мире не было столь отвратного по вкусу кофе, чем тот, в полевом лагере. И никакой другой с тех пор не был таким же вкусным.