Экспансия (сборник)
Шрифт:
А вот там, где они шли, борыма почему-то не было. Рост даже пару дней раздумывал над этой загадкой, пробовал найти хоть какое-то объяснение, но и тут потерпел фиаско. Слишком мало он знал об этом месте, слишком плохо разбирался в летающих крысятах, чтобы прийти к однозначному выводу. Одно он уяснил, кажется, – борым не привык направляться в эту сторону их континента, потому что тут его ждала несомненная голодная смерть. Безжизненность территории боноков служила сейчас лучшей защитой для пурпурных людей.
Даже если все эти валы летучих тварей обладали зачатками коллективного сознания, караван был слишком ничтожной наживой, вот борым… и не прилетал. Хотя пару раз Рост видел тучи саранчи
Так они и шли между двумя зонами смертельной опасности: с одной стороны от прозрачных прыгунов неизвестно откуда и с другой – от массы летающих крыс, способных сожрать все на свете, кроме камней.
К этому моменту пурпурных осталось уже чуть более четырех тысяч, и они были близки к тому, чтобы выйти из подчинения. Это Рост понимал обостренным командирским чувством и усиленно размышлял, как это перебороть.
Вот почему вечером того же дня, когда все расположились передохнуть после переправы и не думая продолжать поход, даже несмотря на то что находились в районе атак медуз, он решился. Вызвал к себе тех из пурпурных, кто оказался поблизости, и приказал собраться в центре лагеря. Народ собрался, хотя некоторая часть из них, особенно женщины с детьми, осталась у костров: и мерзнуть не хотелось, и жаль было жечь драгоценное топливо впустую, не используя его для готовки ужинов и каких-то согревающих отваров, которые губиски использовали вместо чая.
Построения тоже не вышло, все скорее столпились, разделившись не на колонны, а на кланы, на привычные, родственные сборища. Рост вышел к ним из своей палатки, почему-то прислушиваясь к скрипу снега под ногами Лады, Смаги, Катериничева, Василисы и всех остальных, кто держался поблизости, даже аглоров. Ромка, Футболист-Израилев и Марта со своим выводком все-таки построились у антигравов, хоть этим не нужно было приказывать, что необходимо строиться. Митинг, да и только, подумал Ростик мельком, усмехаясь замерзшими губами.
До выключения солнца осталось не более получаса, а то и меньше. Небо, как матовый колпак, нависало очень низко, из него сыпалась обычная для Полдневья снежная крупа, твердая, как сосульки. Со стороны Водного мира дул ветер, подгоняя вихристую поземку.
– Я собрал вас всех для одной цели, – начал он не слишком уверенно, размышляя, что пора уже придумать формулу обращения к этим людям. – Нам приходится плохо, поход оказался более трудным, чем мы предполагали. Гибнут самые незащищенные: дети и те, кто по разным причинам утратил способность сопротивляться, кто не может сражаться, кто пал духом. – Его голос разносился не слишком симметрично, ветерок, хотя и несильный, все-таки сносил его слова. Те, кто находился слева, немного придвигались, но все равно им было плохо слышно. Рост попробовал говорить громче. – Но я должен был построить вас, чтобы сообщить – мы посередине той полосы, которая находится между двумя лесами нашего континента. – Помолчал, решил, что необходимо сказать что-нибудь еще. – И мы форсировали сегодня самую большую реку, самую опасную, которая тут протекает. А это значит, что мы проделали путь, с которого уже бессмысленно возвращаться. Назад идти дольше и труднее, чем идти вперед.
Оглядел всех, кто стоял перед ним, замерзших, усталых, с резко выступившими чертами темных лиц, в обыкновенных русских ватниках, по виду лагерно-уголовных, обмотанных какими-то шарфами, в плохо связанных шертяных
– Я надеюсь, – Ростик не удержался, все-таки опустил голову, – что теперь мы пойдем быстрее, потому что быстрее следует оказаться в более безопасном месте, где сумеем основать постоянное поселение, центр вашей новой цивилизации. – Он оглянулся, Смага ухмылялся, по своему обыкновению весьма ядовито, Лада не понимала, зачем он все это говорит, а Катериничев слушал по стойке «смирно», хотя тоже пока не понимал. – Для того чтобы эту середину нашего пути вы ощутили как серьезное достижение, приказываю выдать каждому по семьдесят граммов спирта на мужчину и по пятьдесят для каждой женщины. – Снова помолчал. – От себя лично хочу поблагодарить вас за проявленное мужество, силу духа и настойчивость в выполнении своего долга.
Больше он ничего придумать не мог, был не способен добавить хотя бы слово. Просто кивнул Катериничеву, тот понял. Вышел вперед, вытянулся еще ровнее, прокричал:
– Выдача начнется после ужина. А сейчас, отряд, слушай мою команду. Смирно!.. Вольно, разойдись!
Рост поневоле выпрямился, как Катерничев, потом кивнул еще раз, успокаивая себя после своей дурацкой речи, и потопал к палатке. Лада догнала его, хотя, скорее всего, рядом прежде нее оказались аглоры, Рост это определенно увидел по провалам их ног в рыхловатом снегу.
– Рост, – Лада была настроена решительно, – ты что, с ума сошел? Мы же еще километров пятьдесят до середины этой полосы на наших картах не дошли?
– Да и там, на другой стороне, еще неизвестно, сколько придется блуждать, пока мы действительно найдем безопасное место, – буркнул Смага.
– И поить их… – Катериничев покачал головой. – Прошлый раз попробовали отпаивать промокших после переправы, так из них потом почти десяток к утру замерзли. Они же не понимают, что тут пить – себе дороже. Обменивают выпивку, надираются до чертиков и…
– Это необходимо, – сказал Ростик, входя в палатку и пропуская Ладу с Василисой. Остальные сами могли подержать клапан, чтобы он не хлопнул им по физиономии. Но прежде чем прошли девушки, Рост ощутил перед собой слабое движение воздуха, это аглоры успели проскочить внутрь, и как это им удается?
В палатке посередине горел довольно жаркий костерок, сбоку была устроена лежанка для людей на коробах с топливными таблетками. В дальнем углу громоздились мешки запасной фасоли и сухофруктов, укрытые кусками брезента и старыми шкурами. Перед костерком на низких козлах были разложены доски, на которых лежали карты. Эту палатку Ростик не снимал даже во время движения, так ее и волокли на платформе самые сильные волы. На стоянках просто выключали котлы, и платформа ложилась на снег, иногда продавливая наст и оказываясь ниже его уровня, но так было даже теплее.
– И потом, они же ничего не соображают, как какие-нибудь эскимосы. – Лада повысила голос. – Они же детей поят, едва сумела добиться, чтобы хоть разбавляли спирт перед этим…
Полог снова распахнулся, в палатку вошли Израилев, Ромка, Марта с остальными. Эту процессию замыкал Микрал, у которого на морде повисли не слишком аппетитные сосульки по обеим сторонам губ.
– Марта, Игорь, образуете две команды по выдаче спирта после ужина, я думаю, через полчаса после того, как выключится солнце. Не раньше. Самим не пить, проверю. Потом будете обходить весь лагерь, и не по двое, как прошлый раз, а все вместе. – Он осмотрел людей, которые стояли перед ним. – Марта, ты в первой команде за главную, Израилев, ты командир второй группы.