Экспедиция в ад
Шрифт:
Выступ скалы, на первый взгляд казавшийся таким монолитным и надежным, дал трещину, стоило мне упереться в него ногой. Вниз по почти отвесному склону весело поскакала россыпь мелких осколков, вслед за ними ухнул отколовшийся валун тонны в три весом. По спине скользким ужом юркнул холодок ужаса, я инстинктивно прижался к скале всем телом, пальцы судорожно вцепились в неровный край уступа. К счастью, нога соскользнула вниз лишь на ширину ладони, зацепившись носком за горизонтальную трещину в камне. Я перенес вес тела на другую ногу, нащупал небольшую выемку чуть правее и, подтянувшись на пальцах, вскарабкался выше.
Над головой, в какой-нибудь паре метров, уже маячит спасительный край – откос упирается в почти ровную горизонтальную площадку, переходящую в очередной крутой подъем. Но я
Но пути назад уже нет. Вниз я не смотрю – и так знаю, что подо мной метров тридцать почти вертикального откоса, а внизу – отнюдь не батут для спортивных прыжков. Сорвешься – и все, конец тебе, Грэг. Будешь медлить здесь – доконает чертов Поллукс. Так что – только вперед, старик. Поднажмем…
Скрипнул песок на зубах, пальцы правой руки заскользили вверх по скале, нащупывая малейший выступ, трещину, выемку, корешок – что угодно, что может послужить точкой опоры. Та-ак… Вот он, подходящий выступ. Вцепился в него так, что пальцы побелели. Рывок! Ну, на рывок это мало похоже, но продвинуться – продвинулся. Перехватился обеими руками… Еще рывок! Ну давай, давай, жми, Грэг! От напряжения из горла вырвался сдавленный стон, больше похожий на хрип умирающего зверя. Но еще чуть-чуть – и вот он, финиш. Бицепсы ноют от натуги, но я упрямо тяну тело наверх, пока не удается навалиться на край грудью. Небольшая пауза, чтобы отдышаться – и еще один, уже из последних сил, рывок. Ноги еще висят над пропастью, но можно уже не бояться сорваться – верхней своей половиной я прочно обосновался на горизонтальной поверхности. Сейчас бы поваляться с полчасика, отдохнуть, отдышаться. Но под таким солнцем этот отдых вскоре превратится в отдых бифштекса на сковороде.
Я поднял голову, огляделся. Едкий пот падает с бровей мутными каплями, перед глазами пляшут разноцветные круги. А впереди, в нескольких метрах, – два прислонившихся друг к другу обломка скалы, образующие что-то вроде палатки. Кое-как поднимаюсь и ковыляю к спасительной тени…
Сел на землю, прислонившись спиной к валуну, отстегнул от пояса фляжку. Теплая солоноватая вода, кажется, испаряется, не успев даже дойти до желудка. Остатки выливаю на макушку, с наслаждением растираю ладонью влагу, заструившуюся по лицу, щекочущими ручейками устремившуюся за ворот. Уф… Пожалуй, стоит подождать здесь пару часов, пока жара спадет, а к вечеру двинуть дальше. Сколько я уже прошел? Пеленгатор показывает, что я нахожусь в четырнадцати с небольшим километрах от капсулы. Что ж, четырнадцать километров за пять часов пути – совсем неплохой темп для такой трассы. Хотя этот чертов откос надо было все же попробовать обойти…
Забравшись поглубже в каменную «палатку», я с наслаждением вытянул ноги и прикрыл глаза. Здесь, конечно, душно, и в носу свербит от пыли, но, по крайней мере, не допекает чертов Поллукс. Можно и вздремнуть часок-другой… Та-ак… Винтовку справа от себя, дулом к выходу из убежища, палец на гашетку. Иначе не засну.
Мышцы и суставы тоскливо ноют после нешуточной встряски, многочисленные ссадины и солнечные ожоги горят огнем от попавшего на них пота и песка. Тысяча черепогрызов! Надеюсь, микстуры, что вколол мне коновал с орбитальной станции, делают свое дело, иначе можно проснуться с приступом какой-нибудь местной заразы. Или вообще не проснуться. Если честно, я бы предпочел второе. Валяться в луже собственных испражнений, скулить и бредить от лихорадки, дожидаясь конца… Доводилось мне видеть и такое. Не так бы мне хотелось провести последние часы жизни. Уж лучше сразу пулю в лоб.
Жара и усталость быстро взяли свое. Боль постепенно притупилась, перестали гудеть мышцы, камни стали казаться мягкой периной. Еще немного – и я провалился бы в глубокий сон, но что-то мешает этому, и я завис на зыбкой грани сна и бодрствования. В мозгу вяло перетекают из одного в другой смутные образы, я так же вяло провожаю их мысленным взором. Попытался представить себе лицо Литы, но оно возникает в мозгу
Я раздраженно мотнул головой, отгоняя незваных гостей. С потолка пещеры что-то упало прямо мне на лицо. Щека рефлекторно дернулась, стряхивая соринку, но та и не подумала стряхиваться. Наоборот, она словно бы приклеилась к коже, и даже сквозь сон я почувствовал щекотливое прикосновение крошечных лапок. Это мгновенно вырвало меня из дремы, и я брезгливо смахнул с лица насекомое. Терпеть не могу этих мелких тварей! Огляделся… Тысяча черепогрызов! Как я раньше этого не заметил?! Прямо у меня над лицом на потолке пещеры разместилось что-то вроде кокона из тонких белесых пленок. По потолку во множестве ползает мелкая шестиногая пакость с полупрозрачными шарообразными брюшками. В самой глубине кокона копошится нечто покрупнее, размером с ладонь. Продолговатое сегментированное тельце свернуто калачиком и висит на натянувшихся под его весом пленках, как в гамаке. Время от времени тварь шевелится, конвульсивно вздрагивает – пленки кокона того и гляди порвутся.
Тошнота и омерзение накрыли меня взрывной волной, мгновенно пробрав до кончиков пальцев. Вдруг почудилось, что по мне заползали сотни этих мелких тварей, забираясь под одежду, в волосы, в ноздри, вгрызаясь в кожу крошечными слюнявыми пастями, жвалами или что там у них. Я ужом выскользнул из пещеры и с полминуты лихорадочно отряхивался, от души проклиная эту и так уже миллионы раз проклятую планету и особенно тех, из-за кого я здесь оказался.
Остатки сна будто ветром выдуло. Мгновенно вернулась боль в мышцах, в обожженных участках кожи, а заодно выяснилось, что спал я все же не на мягкой перине, а на камнях. А проспал я, по всей видимости, не меньше трех-четырех часов – Поллукс уже перевалил точку зенита и медленно клонится к западу. Немного рассеявшиеся к полудню тучи снова оккупировали все небо, даже лучи этого неистового светила кое-как пробиваются сквозь их толщу. Тучи эти, конечно, выглядят не очень дружелюбно, явно собираются преподнести сюрприз наподобие кислотного дождичка, как сегодня утром. Плевать. Зато хоть попрохладнее стало.
Я плюхнулся на землю, поставил винтовку между ног и отцепил от пояса вторую фляжку. Мда-а… Воды осталось маловато. Литр во фляжке и еще два – в запасном контейнере в рюкзаке. На сегодня еще хватит, но потом… Ладно, лучше не думать об этом. Лучше соберись и двигай дальше, Грэг. До места назначения еще километров десять. Скоро уже можно будет попробовать запеленговать сигналы с браслета девчонки.
Где-то сбоку барабанной дробью прогрохотала осыпь мелких камней. Фляжка замерла на полпути ко рту. Гости пожаловали или обычный мелкий обвал, которые здесь случаются довольно регулярно, как я уже успел заметить? Я весь обратился в слух…
На северной оконечности маленького плато явно хозяйничает кто-то крупный и неуклюжий. Слышен хруст гравия под тяжелыми ногами, какой-то скрежет, грохот мелких обвалов. Я вернул фляжку на место, снял с предохранителя огнестрел. Осторожно выглянул из-за скалы… Мать твою!! Только этого не хватало!
Плато, на котором я нахожусь, – полукруглой формы, с юга оканчивается обрывом, а на севере упирается в нагромождение скал, преодолеть которое можно только в одном месте, ближе к правому краю, где имеется более или менее пологий склон. И с этого склона на плато спустилась ящероподобная тварь весом тонны в полторы, вся покрытая бесформенными роговыми наростами и шипами. Потоптавшись немного у самого края склона, чудище принялось скрести клювообразной пастью ближайший валун, покрытый какими-то лохматыми наростами в три пальца толщиной. Такие наросты довольно часто попадались мне по дороге. На ощупь они здорово напоминают резину, но, видимо, это все же часть живого мира. Что-то вроде мха.