Экспедиция
Шрифт:
— Вижу трубу, — комментирую. — Мачта утопленного корабля?
— Скажешь тоже. Здесь глубина полтора километра, — отвечает принцесса и забирает бинокль со словами: — не выдавай нас излишним вниманием.
— Поясните? — Смотрю на неё пристально.
Непривычно видеть Небесную в одеянии обычной барышни. Но должен признать, что лёгкое кремовое платье с приталивающим пояском и ажурная шляпка ей очень идут.
Но эта милая внешность сейчас обманчива. Ибо даже не сомневаюсь, что на бедре у неё револьвер прикреплен.
— Это перископ подводной лодки, — отвечает, облокачиваясь
Невольно восхитился изгибом талии и выдающимися округлостями. Но тут же встрепенулся:
— Какой лодки??
— Подводной, Андрей, — выдала, посмотрев на меня на этот раз несколько оценивающе, будто заметила, что я глазел.
— Не понял…
— Полностью замкнутая коробка, как кабина меха, только величиной с малый корабль, — объясняет, как ребёнку. — По сути тот же корабль с экипажем, с той лишь особенностью, что ходит под толщей воды скрытно от судов. Наши умельцы тоже трудятся над созданием подобных лодок, но не торопятся, потому как есть гвардия. Такие проекты государства держат в строжайшей тайне, поэтому ты о них не мог знать.
— Там действующий корабль под водой? — Ахаю, не сразу сообразив о чём она говорит.
— Да, и скорее всего, германский или британский. Они хорошо преуспели в своих изобретениях.
— Насколько она опасна для нашего судна? — Это мой первый вопрос по существу.
— Они не будут нападать. У подводных лодок цели другие, они занимаются разведкой.
— Я могу вывести её из строя, — предлагаю действовать решительно.
— Нет, вряд ли она наблюдала за нами с самого порта. Там мелко в заливе. Рисковать нашей легендой не станем. Возможно, на борту у них стоит телеграф. Или хуже того: есть ещё одна лодка–наблюдатель, которую мы не заметили. На берегах могут быть и приёмники, которые живо примут сигнал и передадут куда надо. Поэтому делаем вид, что это торгово–круизное судно, направляющееся в Египет. Ну а мы семейная пара, попутно собравшаяся в путешествие.
— Вы шутите, ваше высочество? — Отшатываюсь от неё.
— Нисколько, — отвечает Небесная, прожигая меня хитрыми глазами. — Женщина, сошедшая с корабля, не может быть одна. Это будет выглядеть странным, не находишь? Тем более необходимо соблюсти полную конспирацию, пока не минуем все три порта.
Мало того, что в напарники на мехарах меня к себе прибрала, так теперь и в пару изображать влюблённых?! Нет уж!
— Берите в мужья Зотова, чем вам не пара? — Возмутился.
— Его знают в лицо во всей Европе, поэтому и замаскирован под моряка.
— А Илья?
— Так уж вам моё общество противно, сударь? — Выпалила с претензией, отворачиваясь. — Если так, то катитесь к чертям.
Вот чёрт, как–то не по–офицерски вышло.
— Хорошо, я изображу вашего мужа, — выдавил.
— Одолжений мне делать не надо, — произнесла с обидой и спешно двинула в сторону носа, чуть меня не зацепив.
Я и не брал в расчёт, что Небесная вот так просто может на меня обидеться.
С Чего вдруг такая честь? От ненависти до любви?!
Поднялся в рубку, чтобы найти и себе бинокль. А она там. С капитаном беседует мило, делая вид, что меня рядом нет. Разбирается в приборах, штурвал гладит,
К исходу вторых суток мы вошли в Босфор. При виде флага Российской империи, развевающегося по ветру на мачте, турецкие рыболовы шарахаются к берегам, а прочие суда без промедления уступают нам дорогу.
Ещё двадцать лет назад Османы стали отвечать за переправу в Средиземноморье лишь формально, когда наша Империя перекинула свой взор на этот лакомый кусок.
Египет. Порт Саид.
1 мая 1906 года по старому календарю. Среда.
Через неделю мы прибыли к первой ключевой точке нашего путешествия, встретив по пути в средиземноморье множество грузовых судов и на удивление немало круизных лайнеров.
Под вечер наша пехота нестройными группами выходит с корабля на пирс и рассасывается по порту, как грузчики. А принцесса тащит меня на официальную встречу с местными торговцами и элитой.
Оделась в воздушное светлое платье из тончайшей ткани, какого я ещё не видел, завила кудри, подкрасилась цветами необычными, и сделала непроницаемое лицо. Мне достался костюм из светлого хлопка, с которым жара переносится намного легче.
Ответил ей тем же безразличным выражением на лице. И двинули мы как две фарфоровые статуэтки, сцепившись под руку чисто формально.
Если набережная и улицы со стороны канала кишат людьми, то в глубине народа уже поменьше. Хотя слишком много на вид всякого неместного сброда, косящегося на нас недобро. Однако полицейских достаточно и почему–то именно французских солдат шныряет много.
Непривычная знойная жара стала быстро душить, особенно когда пошли узкие улочки. Омрачают путь и запахи. К вони от жжёного камня привыкнуть оказалось даже сложнее, чем к запаху несвежей рыбы.
— А без этого было не обойтись, ваше высочество? — Проворчал, глядя на сияющий красками фасад игорного дома и по совместительству ресторана с гостиницей.
Небесная привела к нему уверенно лишь потому, что огни на его шпилях видно с высокого борта нашего корабля.
— Нас хотят поприветствовать египетские вельможи, — отвечает официозно. — Это было бы странным, дворянам великой империи сидеть двое суток на корабле.
— Так это их автомобиль пробирался к нам в порту?
— Да, за нами присылали.
— Понятно, вас же узнают.
— Вряд ли, в последний раз я выходила в свет в исламском мире ещё юной наивной дурочкой.
— Не могу такое даже представить, — усмехнулся, поднимаясь по бежевым ступенькам к монументальному фасаду.
— Как славно, Андрей начал шутить, — подковырнула. — Ну что, изобразим счастливую пару графов Киселёвых, зерновых магнатов Российской империи?
— Я не выучил текст, — признался с неохотой.
— На тебя и не рассчитываю, просто улыбайся и кивай.
Внутри, как в столичном ресторане, только потолки очень уж низкие, да узких колонн излишне много. Зато в центре пустое пространство на несколько этажей вверх и внутренний сад с фонтаном, куда собственно нас и повели местные лакеи, любезно встретив. Скорее даже подкараулив. Освещение жёлтое, отчасти интимным кажется, но от электричества вполне достаточное.