Экспедиция
Шрифт:
По пути бойцы переводят дух, снаряжаются и перезаряжают оружие.
Пока «крабы», не успевшие вступить в бой, под водой мечутся, «Жемчужина» пришвартовывается к пирсу, что мы с принцессой быстро расчищаем от мусора.
На берег сразу по трём трапам вываливаются ощетинившиеся и ошалелые бойцы Колчака, следом гвардейцы на мехарах переправляют ящики с боезапасом и всяким вооружением. Семь минут, и корабль отходит обратно в море!
Десант занимает оборону в руинах в ста метрах от берега. Олег прикрывает с воздуха, не спуская глаз с периметра нашей обороны и следя, чтобы какие–нибудь твари внезапно не напали.
Зотов злорадствует в эфире, пока ему спешно помогают цеплять два 76–миллиметровых револьвера на механические руки. Илья уже занял оборону со 120–миллиметровой пушкой в руках, которую уложил аккуратно на кладку. Вторую бандуру прихватил я и выставил в сторону залива, пока ещё не определившись, где самый главный враг.
Один снаряд уже в стволе, четыре на бедре Медведя в подсумке–патроннике.
Связь зашипела помехами.
Метрах в сорока от борта улепётывающей «Жемчужины» мощно булькнуло!!
— А вот и наш голубчик, — произнесла принцесса настороженно.
До этого момента я сомневался в её словах. И не был так уверен, что эта гадина где–то здесь.
Но Настя всё верно рассчитала. На корабле нет мехаров и пилотов с кольцами. Мы все здесь. Поэтому «Жемчужина» успевает уйти, она ему не интересна.
Сперва, у берега начинает булькать всё чаще и ближе. А затем у самого деревянного пирса из воды поднимается могучая, как каменная глыба, спина в ледышках с синим отблеском!
А вот и самый главный пожаловал с района, Синий оргалид!
Гигантский краб выползает к нам, как ни в чём не бывало, ломая доски, что спички! Шириной метров в двенадцать и высотой в пять–шесть с клешнями, которые по виду с лёгкостью ухватят поперёк мехара! Глазищ каплевидных чёрных под костной планкой насыпано в три ряда. Рот с пластинами приоткрыт, словно разверзлась преисподняя! Вода оттуда льётся, и тина по уголкам свисает, как усы.
Живность всякая помельче тоже начинает выбираться несмело.
— Наш Синий! — Кричит принцесса из кабины.– Колчак, твоя — мелочёвка.
— Так уж и мелочёвка, — хмыкает командир роты, поднимая свой автомат.
— Огонь!! — Визжит Небесная неожиданно бешено.
Затрещали пулемёты со всех сторон! Полетели пули в белых и голубых «крабов», как Шрапнельщику не снилось. Рёв с визгом разыгрался в ответ, прорываясь сквозь звон гильз, льющийся дождём.
Синий оргалид, совершенно не чуя опасности, грузно двинул на наш оборонительный центр.
Но тут же пошатнулся, когда в него полетели 76–мм болванки от Зотова! Первая отрикошетила от панциря, содрав несколько глаз. И тварь сразу выставила клешню, закрываясь. Заорала ещё так омерзительно, пробирая до мурашек.
Барабан щёлкнул, подавая новый снаряд через две секунды, и майор стрельнул уже из двух гигантских «револьверов» сразу. Но на этот раз по ногам. Один снаряд мимо, второй пробил ногу насквозь и немного замедлил гадину.
Тем временем под пулемётами МГ стали крошиться оргалиды по флангам. Фонтан из пуль зацепил и Синего. А ему, как комариные укусы. Оставляя за собой слабых сородичей, тварь идёт на нас, выдерживая удары.
Сорок метров до цели! И расстояние неумолимо сокращается. От шагов гиганта сотрясается земля!
— Клешни не пробить! — Воскликнул Зотов с досадой. — Да он весь, как камень!
— Цельтесь в рот! — Предложила Небесная.
— Андрей, правая клешня в сегменте! Дай огоньку туда, чтоб опустилась, — озвучил план Илья.
— Понял! — Отвечаю и прицеливаюсь, оперев «приклад» на большую ржавую балку, которая, похоже, была некогда краном.
Прицеливаюсь! Секунда, вторая… спускаю курок. Бах!!
Отдача сотрясает меня, но Медведь стоит, как стоял. Снаряд влетает выше сегмента буквально на пару сантиметров и вскользь проходит по корпусу. Твою дивизию!
И, тем не менее, Синего дёргает в сторону за снарядом.
Сто двадцать миллиметров, чёрт бы вас побрал!
— Перезаряжаю! — Объявляю, пытаясь перекричать суматоху, которая только нарастает.
Отвожу затвор, как на полигоне отрабатывали, выскакивает огромная гильза, падая со звоном неподалёку, будто это ведро уронили. Тянусь к подсумку и хватаю второй снаряд. Заряжаю!!
— Готов!
Пока вожусь, Зотов принимается долбить из «револьверов» наступающих Голубых, помогая десантникам. Броня «крабов» пробиваются на ура. Но шестизарядные барабаны быстро кончаются.
Прицеливаюсь я! Стреляю! Есть!!
Снаряд врезается у сегмента, раскалывая лапу вдоль. Клешня бессильно падает, с треском раскидывая ледяные осколки и открывая поганый рот.
Илья только этого и ждал! Спокойно производит выстрел практически в упор! Снаряд входит в дыру, как пуля в арбуз. Треск ознаменовывает вылет с задней части туловища. Тварь оседает с мощным стуком. Но не дохнет! Ползёт уже волоком, подгребая уцелевшей клешнёй. Скрежет стоит, аж зубы сводит!
Я перезаряжаюсь раньше, чем Илья и даю свой выстрел! Снаряд снова проходит в рот немного под другим углом и дальше навылет. Илья долбит следом со злорадным смехом. Его болванка сшибает щёку и выходит из брюха, взрывая землю под тварью, куда следом сыплются осколки и льётся ручьём розовая жижа.
Два десантника перезаряжают Зотову барабаны, и тот подключается к расстрелу.
Спустя минуту Синий уже не двигается. Лежит и кашляет кровью да ошмётками у наших ног. Всего–то метров семи не дополз.
— Палыч, хоть ты и не барышня, но я тебя люблю, — простонал Зотов, имея в виду туляка.
Я и сам не сумел скрыть радости. Никогда ещё так легко Синего не убивали.
Хотя где здесь легко? В ушах от выстрелов орудий звенит так, что половины слов товарищей разобрать не могу.