Эксперименты с интеллектом

Лайт Людмила

Уитни поднялся и, подойдя к окну, стал задумчиво смотреть в даль.

– Однажды эти мысли чуть окончательно не сломили меня, - сказал он после некоторого молчания.
– Я проезжал мимо дома Хонестов, и меня охватило странное чувство. Я ВДРУГ увидел это имение. Вдруг посмотрел на него другими глазами, увидел его величие, красоту, богатство...

Лиз тяжело вздохнула.

– И вот, когда я увидел вывеску с объявлением о срочной продаже, - продолжал Уитни, - мой внутренний голос, как будто, шепнул

мне язвительно: "Видишь, Джеральд, ты ни на что не способен. Кто ты? Жалкий, бедный учитель... Ты даже не можешь позволить себе купить этот дом. Почему ты не пошёл по стопам отца и не стал юристом? Тогда бы ты смог это сделать".

Повернувшись к друзьям, Уитни горько усмехнулся.

– А ведь, было время, когда я боролся за право своего выбора стать историком, когда я и слышать не хотел, ни от отца, ни от матери о том, чтобы стать юристом, а теперь такое...

Голос Уитни дрогнул.

– А когда доктор Джонсон предложил мне участие в эксперименте, - сказал он, вздохнув, - я понял, что это и есть мой шанс доказать себе самому, что, будучи обыкновенным учителем, я смогу, все же, позволить себе купить такой огромный дом, заработав деньги собственным интеллектом...

В комнате воцарилась полная тишина.

– Не знаю, - процедила сквозь зубы Лиз после некоторого молчания.
– Я пока ничего не могу сказать...

– Не нужно ничего говорить, - участливо сказала Кейт, - по крайней мере, сегодня. Сейчас тебе лучше пойти к себе в комнату и лечь спать. А завтра ты все спокойно обдумаешь, и, кто знает, быть может, примешь доводы Джери и согласишься с его решением.

– Но почему ты не рассказал нам об этом доме?
– спросил Стивен, когда Лиз ушла в сопровождении Кейт и Пэмелы.
– Ведь, мы твои лучшие друзья и обязательно помогли бы тебе его приобрести.

– Я знаю, - ответил Уитни, - но в этот раз я хотел все сделать сам.

– Ты уже говорил с хозяевами?

– Да, мы обо всем договорились. Они согласились немного подождать.

– А когда состоится операция?
– поинтересовался Чарли.

– Пока не известно. Сначала должен появиться кто-то, кому понадобится мой интеллект.

– ...оцененный в пять миллионов долларов, - грустно заметил Стивен.
– Не будь я живым свидетелем происходящего, ни за что не поверил бы в то, что когда-нибудь мне придется столкнуться с тем, что уникальный интеллект моего лучшего друга будет выставлен на торги.

– Прошу тебя, не усугубляй моё положение, - сказал Уитни.
– Ты думаешь, мне легко самому осознавать все это? Я тоже мучился сомнениями. Но, пойми, я делаю это не для себя, а для своей семьи, для своих детей!

– А ты уверен в том, что им это нужно? Реакцию Лиз ты уже видел.

– Буду надеяться, что когда-нибудь она поймет, что я был прав.

– Может быть, стоит ещё раз подумать?

– Я не откажусь от своего решения. Как бы тяжело мне ни было, я не отступлю. Давайте смотреть на эту операцию, как на событие, которое произойдет и быстро забудется.

– Да, но до того как это произойдет, тебе придется многое пережить. Тебе придется ответить не на один вопрос, - сказал Стивен.
– Не думаю, что все отнесутся с пониманием к твоему решению. Если даже мы, твои друзья, были шокированы, и до сих пор пребываем в этом состоянии, что говорить о других. Тебе придется услышать много слов удивления, непонимания и, может быть, даже, осуждения. Ты готов к этому?

– Я много об этом думал, - тихо сказал Уитни, - и готов ко всему.

Глава 11

На следующее утро Питер Каннингфокс заехал за своим братом Кевином, и вместе они отправились в казино. Не смотря на выходной день, они выехали довольно рано. После семейного совета, проведённого накануне, у них было много забот и проблем, к решению которых им необходимо было приступить как можно скорее.

– Джозеф не такой уж глупый парень..., - неожиданно сказал Питер.

– Ты тоже о нём думаешь?
– отозвался Кевин.

– Он не выходит у меня из головы.

– И я все время думаю о нем, особенно после вчерашнего совета.

– В детстве он был таким забавным, добрым...

– Да уж, и таким смешным, пухлым! В школе его ещё дразнили каким-то смешным прозвищем! Не помнишь, каким?

– "Бегемотом", - вздохнув, ответил Питер.
– Его звали "бегемотом". И я боюсь, что именно за этого "бегемота" мы теперь и расплачиваемся...

– Почему, мы?

– Потому что мы тоже виноваты в том, что произошло.

– Это ещё почему?

– Потому что никто из нас никогда не пытался улучшить его положение. Ты помнишь хоть один случай, когда бы ты успокоил Джозефа, поговорил бы с ним, спросил бы его, что его беспокоит, или попытался бы ему помочь?

– Нет, конечно!
– усмехнулся Кевин.

– И я не помню..., - глубоко вздохнув, сказал Питер.
– Даже наоборот, помню, как мы убегали от него и закрывали плотнее дверь, чтобы он не мог ее открыть и выйти наружу. А он стоял там, внутри, и плакал...

– Но за это нам крепко доставалось от родителей. Никогда не забуду, как он, жалуясь матери, сквозь слезы пробурчал, что когда вырастет, соберет всех обиженных детей и построит для них огромный детский городок, чтобы всем им стало весело. А теперь - такое! Вместо строительства детского городка переломал всю мебель в кабинете Гамблера.

– Я считаю, что в этом нет ничего удивительного.

– В чем?

– В том, что он так поступил. В том, что стал таким.