Экспертиза любви
Шрифт:
— Какая кнопка? — насторожился Саша. — Ну-ка, дай сюда посмотреть… — Он взял из рук Владика плоскую непонятную штуку. — Действительно кнопка. Раскрашена под ромашку. — Он повертел ее в руках. — Ничего себе размерчик. Летающая тарелка. — Саша, осматривая, перевернул кнопку обратной стороной. — А вот это на ней что?
— Они там такими кнопками чего-то к стенам прикалывали. Украшали типа. У кого-то в боковом зале был день рождения. Там на полу валялась то ли стенгазета с фотографиями, то ли поздравления какие-то… Но с вечера вся эта хрень висела на стене, уклеенная ромашками из бумаги. Типа в одном стиле — что кнопки, что ромашки. Мне официанты это рассказали. И еще они сказали, что вот этот парень, которого убили, вышел в тот день на работу в первый раз. До этого они его не видели.
— Ребята, а посмотрите в вашем приборе еще и кнопку, — попросил Саша. — Вот эту часть, где острый треугольник, который, по идее, должны были в стену втыкать.
Влад повернулся к нему, своей длинной рукой сверху подцепил кнопку, как подъемный кран, долго возился, крутил ее, сопел, так и эдак прилаживая, чтобы удобнее было, но все-таки пристроил ее под свою лампу.
— Кнопки… мопки… Тащи сюда весь р-р-э-э-сторан, раз бесплатно смотрят… — ворчал он, пока снова перещелкивая тумблеры. А потом вгляделся и присвистнул. — Слушайте, а ведь, похоже, действительно кровь, — сказал он уже серьезно. — Давайте, сличайте ее по группе. Кому принадлежит. — Он стал исследовать кнопку дальше. — А вот вам и металл! Тот самый, частицы которого я нашел в ранах. Во всех колотых ранах.
— Там только одна кнопка была или несколько? — спросил у следователя Саша.
— Я даже не знаю. Скорей всего несколько, раз они там что-то прикрепляли…
— Гони туда и вези все, сколько найдешь. И еще скажи, ты родственников этого трупа нашел?
Следователь уже застегивал свою сумку.
— Родственников не нашел. Они в отпуск куда-то уехали. Кажется, за границу. Еще не вернулись. Между прочим, они в таких хоромах живут… Я туда еле протиснулся. С соседями и то поговорить не удалось. Охране начхать, что я дознаватель. Не пускают, и все.
— Но ты тогда охранникам фотографию этого трупа покажи, — посоветовал Саша. — Что-то мне не верится, что человек, который живет в таком доме, будет работать официантом в ночном клубе. У нас же не Америка. Ты вообще откуда знаешь, что этот человек — Сергеев? Ты его лицо видел?
— А я в лица покойникам стараюсь не смотреть, — сказал следователь уже от двери. — Я в документы смотрю. У этого трупа в кармане пропуск лежал. В этот самый ночной клуб. А покойников я с детства плохо переношу. Блевать тянет.
— И меня тоже тянет блевать, — сочувственно покивал в сторону двери Влад. — Но почему-то только от свежих экземпляров.
— А от костей? — заинтересовался следователь, просовывая голову назад в дверь.
— А от костей — одно удовольствие. Мы тут из них холодец варим.
— И с «Дошираком» наматываем, — пожевал губами в снежной бороде Владик.
Следователь поперхнулся и выскочил на лестницу.
— Ты по фотографиям хоть лица сличи! — крикнул ему вдогонку Саша, но следователь был уже на первом этаже.
— Держу пари, что он принял твои слова за чистую монету, — вздохнув, сказал Владик.
— Ну и пускай. Уважать больше будет. — И Влад, хмыкнув, снова погрузился в изучение присланных Сашей ран.
А сотрудники кафедры в лаборантской Людмилы Васильевны тем временем дружно ели помидоры и яичницу с колбасой. Людмила Васильевна еще выставила на стол бутылку разведенного спирта, но Лена и Петр Сергеевич отказались. Завкафедрой под предлогом того, что он за рулем, а Лена из опасения — она разведенный спирт еще никогда не пила. Людмила Васильевна вздохнула и бутылку убрала. Причем Лене показалось, что именно из-за ее присутствия. В заключение трапезы все съели по яблоку из той самой сумки, которую помогала тащить Лена.
— Ешьте, ешьте, — угощала Людмила Васильевна. — Я завтра еще такую же притащу.
— Зачем так много? — изумилась Лена.
— Да они могут долго лежать. А что не съедим, я прямо здесь варенье сварю. Зимой будем чай с вареньем пить.
— Молодец, Людмила Васильевна! — одобрительно сказал Петя.
— Круто, — от себя добавила Лена.
Из коридора притопали грузчики.
— Куда шкафы выгружать?
— Сюда.
Грузчики стали торговаться с Петром Сергеевичем за подъем без лифта на четвертый этаж, и Лена краем уха услышала, что он опять посулил им денег. Когда они, сговорившись, ушли вниз, Лена подошла к Рябинкину.
— Вы что, миллионер?
— Нет. Но не вас же мне заставлять шкафы поднимать.
— Но ведь это все должно оплачиваться централизованно? Для чего в университете хозчасть?..
— Спасибо, что Петр Сергеевич шкафы выпросил не за свои деньги… — встряла выглянувшая из лаборантской с мокрыми тарелками в руках Людмила Васильевна.
— А что, так было сложно?
— Шкафы нужны были не книжные, а типа сервантов с откидывающейся крышкой. Знаете, как с отделением для бутылок? Называется «встроенный бар». А такие по смете не предусмотрены. Только книжные с открытыми полками. Петр Сергеевич еле проректора уговорил.
— А зачем нужны именно такие шкафы? — спросила Лена. В это время шум и возня на лестнице подтвердили, что шкафы поднимают.
— Подождите, я им помогу. — Петя отправился руководить разгрузкой. Людмила Васильевна тут же сунула тарелки в руки Лене и побежала за ним. Лена вспомнила, что в Москве предпочитала обходиться на ужин простым бутербродом, лишь бы только не возиться на кухне, и, вздохнув, отправилась в лаборантскую домывать посуду.
Шкафы разгрузили неожиданно быстро. Их было ровно шесть штук и по указанию Петра Сергеевича их поставили вдоль по стенам в одной из учебных комнат рядком по три. Шкафы оказались симпатичные, темной полировки и пахли клеем и лаком. Когда грузчики ушли, Людмила Васильевна домыла набело полы, прошлась тряпкой по новой полировке, растворила в комнате окно и ушла. Лена с удивлением увидела, что солнце уже не стоит над верхушками тополей, а пылает где-то сбоку.
— Еще только пять часов, а солнце уже садится?
— Это потому что мы в низине, — ответил Рябинкин, присев на подоконник, — будто на берегу моря. Там всегда кажется, что солнце заходит раньше, чем на равнине.
Людмила Васильевна, уже собранная, чтобы идти домой, снова заглянула в комнату.
— Если столы и стулья заносить сегодня не будем, я ухожу. У меня и так спина после этих трудов разваливается.
— Ну хорошо, идите. Я сам занесу, — Петя привстал с подоконника, на котором сидел, чтобы с ней попрощаться. — Я бы хотел, чтобы на завтра у нас осталась еще одна учебная комната, и все.