Экспертиза любви
Шрифт:
Людмила Васильевна растерла поясницу и вздохнула:
— Ну заносить так заносить. Мы с вами — столы, а девушка — стулья.
Через полчаса вся комната полностью заполнилась мебелью, и Людмила Васильевна теперь с чувством выполненного долга наконец ушла.
Лена, уже тоже переодевшаяся в свое ярко-синее платье, снова заглянула в учебную комнату и увидела в ней Петра Сергеевича, сидевшего за учебным столом с мечтательным видом. Она не выдержала и вошла. Петя молчал и чему-то улыбался. Она прошла и села за другой стол. Через открытое окно с улицы тянуло прохладой, и Лене даже показалось, что откуда-то с земли донесся запах цветов и трав.
— Странно, комната стала даже тесноватой, а кажется пустой, — осмотрелась она.
— Это потому что в шкафах нет ни книг, ни методичек, ни учебных пособий, — улыбнулся ей Рябинкин. — Но потерпите немного. Все это, как говорят в Одессе, есть у меня.
Лена сидела молча, не зная, что сказать. Просто так встать и уйти домой было неудобно.
— Вы меня спрашивали про специальные шкафы, — вспомнил Петя. — Я вам расскажу, что я задумал. Только вы первая расскажите мне, как у вас проходило занятие по осмотру трупа на месте его обнаружения, когда вы были на пятом курсе?
— А я не помню, — сказала Лена. — Мне только кажется, что это занятие у нас называлось по-другому. «Осмотр места происшествия».
— Такого не может быть, — поморщился Петя. — «Осмотр места происшествия» изучают в юридических институтах, в школах милиции. Потому что место происшествия — это место, на котором что-то произошло. Например…
— Убийство? — хотела подсказать Лена.
— Кража, — закончил свое предложение Рябинкин. — Это может быть комната, в которой заключались фальшивые договора на покупку квартир, или подпольный цех по изготовлению фальшивых купюр. Или мастерская, где вьетнамцы шьют джинсы и приделывают к ним лейбл «Levi’s», — на это нам наплевать. Нас, как судебных медиков, интересуют биологические объекты. Например…
— Труп! — все-таки высунулась Лена.
— Ну не только. Может быть любой биологический объект. Но чаще всего это действительно труп. Однако ведь необязательно человек умирает именно на том месте, где обнаружено его тело. Тело могут перетащить, перевезти, выкинуть откуда-нибудь, подкинуть куда-нибудь с целью сокрытия преступления… — Петя остановил свою речь, заметив, как удивленно расширяются у Лены глаза. У него возникло подозрение, что она это все слышит в первый раз в жизни. Он докончил уже без особенного энтузиазма: — Поэтому на место обнаружения трупа и вызывают судебного медика. Конечно, главная его задача установить прямо на месте обнаружения, насильственно наступила смерть человека или ненасильственно, — от этого зависят все дальнейшие действия органов дознания. Но признаки перемещения тела тоже очень важны. И оперуполномоченный, который выезжает на место обнаружения трупа, задает этот вопрос эксперту вторым. Иначе как он узнает, где ему что искать.
Лена покраснела. Она вспомнила, что ведь действительно, она это все когда-то то ли слышала, то ли читала. Только почему-то пять лет назад это казалось очень неинтересным.
— Ну так как у вас проходило занятие по осмотру трупа на месте его обнаружения? — снова повторил свой вопрос Рябинкин.
Лена напряглась. Чего он привязался?
— Я вспоминаю, — начала она, — но ничего не могу вспомнить.
— Момент, — сказал Петр Сергеевич и вышел куда-то на минутку. Потом принес какую-то тетрадь, типа альбома. — Это очень важно. Это была картинка?
Лена взглянула. На картине была изображена какая-то скромная комната с высоким окном, а на кровати сидел человек. Поза его была необычной. Лена всмотрелась. И вспомнила.
— Точно. Повешенный. Я когда смотрела на него в первый раз, тогда, на занятии, меня чуть не вытошнило. Прямо на картинку.
Петя отшатнулся и скорее убрал из-под Лениного носа альбом.
— У нас чего-то спрашивали про этого человека… — закатила глаза Лена. — Это было довольно неприятно…
— Вы меня разыгрываете? — спросил Рябинкин.
— Нет. Я правда ничего не помню, — пожала Лена плечами. — А что вы хотите? Я же не собиралась быть судебным медиком. Вот вы-то сами помните что-нибудь из глазных болезней?
Рябинкин пристально и недоверчиво смотрел на нее. Она разозлилась. Чего он пялится? Не сама же она ему навязалась?
— Ну хорошо, — сказал он. — А зачем группу делили пополам?
Лена опять задумалась. Петр Сергеевич бросил ей подсказку.
— В лаборатории у Людмилы Васильевны есть большая кукла…
Лена обрадовалась:
— Вспомнила! Мы еще удивлялись, зачем в учебной комнате в шкафу сидит кукла… А потом — ба-бах! Половину группы ведут куда-то во двор на помойку, и эту куклу притаскивают оттуда в грязных пеленках. Типа на помойке нашли труп новорожденного.
— А если погода была плохая?
— Ну не знаю. Я не помню, какая тогда была погода. Я же не веду записей, как в метеобюро, — пожала плечами Лена.
— А скажите, — не отставал Рябинкин, — вам было интересно искать эту куклу? Или рассматривать какую-то картинку?
— Ну мне-то уж точно нет. — Лена не видела смысла притворяться. — И, по-моему, все мечтали поскорей смыться отсюда. Не знаю, может быть, все это было бы интересно тем, кто сразу собирался в судебные медики… Но у нас в группе таких не было.
— Вот видите! — Петя встал со своего места, подошел к окну, посмотрел в парк.
Солнце опустилось еще ниже и теперь розовым пламенем просвечивало сквозь серые стволы тополей.
— Нам надо сделать так, чтобы всем стало интересно. Вы же сами прекрасно знаете, что легко запоминается только интересный материал.
— И как же это сделать? — Лена смотрела на него с усмешкой. Неужели перед ней последний из могикан? Сумасшедший энтузиаст судебной медицины?
— Как сделать? — Рябинкин отвернулся от окна и подошел к шкафам. — Прежде всего прекратить обезличку. Вот вы не запомнили картинку, потому что вы не знали этого повесившегося человека. А если бы вам сказали, что это реальная фотография какой-нибудь знаменитости?
— Наверное, это неэтично? — предположила Лена.
— Я тоже об этом думал, — посмотрел на нее Рябинкин. — Неэтично было бы, если б это был чей-то близкий родственник или происшествие совершилось совсем недавно. Хотя, если недавно — все равно об этом пишут в газетах. Еще неизвестно, что более неэтично — учить студентов на примерах или обсасывать косточки пострадавшим на какой-нибудь телепередаче. Впрочем, ладно, я отвлекся. — Петр Сергеевич снова уселся за стол, теперь уже на место преподавателя. — Но представьте, допустим, студентам показывают фотографию из архива. Реальную фотографию реально повесившегося человека. Ну, например, Есенина. Со всеми необходимыми описаниями из архива, с протоколом осмотра трупа на месте его обнаружения, со всеми заключениями последующих экспертиз — это этично или неэтично?