Экспресс Варшава – Тель-Авив

«Память о прошлом ведет нас, как «столп облачный и огненный»

Лучший способ познакомиться с предметом – написать о нем[1]

Бенджамин Дизраэли

Израиль – необычная страна. По историческим масштабам – страна-младенец, но этот упрямый младенец за семьдесят прошел путь, на который другим странам потребовались бы многие столетия. По этим улицам совсем недавно ходили «отцы-основатели», рядом с нами сегодня живут те, кто знал их лично, кто вместе с ними строил и защищал страну. Их семейные истории и есть история Израиля.

В одном из мошавов недалеко от Нетании Сара Ганот рассказала об отце, Аароне Шнейдере,

Выражаю глубокую признательность Григорию Быстрицкому за критику, без которой у автора мог бы развиться комплекс гениальности; Мееру Минделю, писателю и композитору, создателю и директору «музея под открытым небом – Негба», чьи рассказы о Войне за независимость легли в основу ряда сюжетов в романе, а также Элеоноре Гевондян за мужество, проявленное при редактировании романа, невзирая на недовольное рычание автора.

Отдельная благодарность художнику Михаилу Барановскому за разрешение использовать его картину для обложки книги.Барановский,_Михаил_Анатольевич

[1] “The best way to become acquainted with a subject is to write about it”. Benjamin Disraeli

Жарко, кондиционер сбивал температуру, но свежести не было. Работалось плохо. На столе лежали материалы о еврейской общине Харбина. Начал я эту работу, увлекшись рассказами соседа, бывшего харбинца, об их жизни в Манчжурии.

Статья «не шла», её никак не удавалось завершить, чего-то не хватало, а тут еще и телефон трезвонит. Кому это может прийти в голову звонить в полдень?

Это звонил Лео, мой старый, старший друг. Ему можно звонить не только в полдень, но и в полночь.

– Шалом, ты что-то меня совсем забыл, не заходишь, не навещаешь старика…

– Прости Лео, закрутился, все «суета сует и погоня за ветром».

– Что пишешь сейчас?

– То же, что пишут последние несколько тысяч лет. О войне и мире, о солдатах и миротворцах, о жизни и смерти, о любви и ненависти, о дружбе и предательстве…

– Ты опоздал, это уже Толстой написал.

– Все так, но все повторяется, и все уникально.

– Послушай, если это пишут последние несколько тысяч лет, то, может, ты сделаешь для меня паузу и приедешь?

– Конечно, сегодня, только чуть позже. Часов в пять.

* * *

С Лео я познакомился три года назад, в архиве, где искал недостающие для работы документы. Пожилой волонтер предложил помощь… Невысокий, широкоплечий, он своим видом как-то не очень походил на архивиста, больше на сотрудника службы безопасности. Скорее всего – бывший военный. Внимательные глаза за большими очками. С заботой о прическе он расстался давно, выставочный экземпляр, подумал я про его лысину – она блестела, как отполированная.

– Шалом, я Лео. Могу Вам помочь? Что Вас интересует?

– Шалом, я Давид, рад познакомиться. Я хотел бы найти материалы о боях с египтянами в Войне за независимость.

– Это большая тема, если захотите получить копии всего, что есть, может понадобиться грузовик. А может, сузим тему? Что Вас интересует конкретно?

– Операции «Иоав», бои у кибуцев Негба и Ницаним, ну и вообще, хочется найти интересный материал того периода…

– Пишете о боях на юге? Я и сам немного пишу об этом. Вроде помню все хорошо, но писать, это совсем другое, получается не очень… Сразу бессонница, нервы расходятся. А тогда было такое время, хоть и стреляли, но казалось, нервов вообще не было.

– Участвовали в этих операциях?

– Да так, немножко. В бою у кибуца Негба.

У меня потихоньку просыпался охотничий азарт. Документы, конечно, важны, но они не реальная жизнь… Это так же, как фотография, она вроде передает образ человека, но что-то очень важное теряется. А если он участвовал там в боях…

– Лео, а может пойдем, выпьем кофе? А то мысли какие-то вялые, да и время для кофе в самый раз…

Мы вышли на тихую улицу. Там, в небольшом кафе, выбрали столик под тенистым эвкалиптом и решили устроить себе йом-кейф 1 .

Араб лихо шлепнул лепешку на раскаленный металл.

– Попробуем?

Нам принесли само собой разумеющийся хумус, оливки, какие-то орешки и спросили, нужно ли приготовить мясо. Мясо мы не хотели…

Кофе был хорош, хумус просто отличный. Мы как-то неожиданно быстро с ним управились и попросили повторить. Ели уже не спеша, с расстановкой, теперь можно и поговорить. Восток все-таки, здесь спешить нельзя, особенно если хочешь услышать что-то интересное. Да и вдруг найду что-то для книги.

– Лео, а ты сам уже написал что-то?

– Да так, немножко. Я вообще пишу в стол, у меня нет мании величия, просто стараюсь удержать воспоминания.

Насчет мании величия уверенности у меня не было, сказано было как-то слишком уж скромно. Так скромно, на мой взгляд, мог сказать о своем участии в войне прославленный Рафуль 2 …

– Если ты все же стал писать книгу о Войне за независимость, какие эпизоды бы выбрал?

– Если бы и не стал писать, эпизоды останутся все те же. Это бои за кибуцы Негба, Яд-Мордехай и Ницаним. У меня в этом личный интерес. В бою у Негбы я сам участвовал, там воевали и мои друзья. Мы еще в Польше вместе готовились жить в Палестине, ну и воевать, само собой. Потом боев оказалось намного больше, чем можно было представить при самой буйной фантазии. А там… Ты сам представь, кибуцники и небольшая группа бойцов бригады «Гивати» на дороге у египетской армии, двигающейся на Тель-Авив с артиллерией, танками и авиацией. Мы там воевали, как… Кстати, ты где служил в армии?

– Я был подводником.

– Ну, наверное, так, как подводники. Куда ты с подводной лодки денешься, или победишь, или погибнешь. Вариант «не победить» для нас как-то не подходил.

– Подожди, подожди, у тебя в ходу такое выражение, что ты все «немножко»… Немножко пишешь, немножко воевал. Расскажи, сколько в армии прослужил?

– Немножко, 22 года, но это если считать все, включая Пальмах, Еврейскую бригаду и ЦАХАЛ.

– Ну да, немного. Это если сравнивать с Давидом Ласковым 3 , то конечно немножко..