Экспроприатор

Лимова Александра

Его вопросительный взгляд выдержу ли если коснется, если поддержит.

Смотрела на его кисть. Кровь уже слабо, сукровицей. Смотрела долгим протяжным взглядом на разводы, темный налет на белой коже. Прикусила губу, подавляя еще один последний протест и медленно кивнула.

Ненавижу.

Потому что люблю и пойду за него до конца. Переебу ему потом. Пощечину, хорошенько так, с оттяжкой, чтобы озверел и дал мне повод сходить за дубинкой. Но потом. А сейчас… сжала пальцы сильнее.

Он кистью мне под подбородок, заставляя поднять голову. Его взгляд спокоен и серьезен. Теплый. Нежный.

— Я люблю

тебя. — Едва слышно в тишину. — Ничего не бойся. Никогда.

Это физически больно.

Разъедающей кислотой под кожей, по венам. К сердцу, к душе. Страшно. Потому что умираешь. Умирать всегда страшно. Особенно так: медленно и очень больно. Заслуженно.

Я отвернула лицо. Не могу смотреть ему в глаза.

Сжалась. Сцепила зубы, но слезы все равно потекли. Недостойна, а он об этом не знает.

— Не этого ждал. — Голос переменчивый. Там злость. Удивление. Замешательство. — Ты непредсказуема, девочка-пиздец.

Я потянулась к нему.

Обняла. От этого хуже и больнее. Потому что все-таки положил руку мне на поясницу. Не сразу. Очень поверхностно. Но принял. Пожалуйста, прости… господи, лучше бы молнией переебало раз десять.

— Я тоже тебя люблю.

Сипло. Сильно. С чувством.

Пожалуйста, прости меня. Пожалуйста, прости.

Я знаю, что нет. Знаю, что никогда не простит. Убьет. На месте проломит голову. А я впервые в жизни не буду ничему сопротивляться.

Как Руслан. Сейчас я поняла, как Влад отбирал людей. Вот так. Чтобы самому хотелось сдохнуть от того, что ты так… так не достоин. Что ты знаешь, что тебе пиздец, а все равно подходишь, потому что ты действительно поступил как тварь. Он за тебя до конца. А ты просто животное.

Я исправлю. Клянусь всеми богами, я все исправлю. Если не убьет, а просто отречется то поделом. Но я исправлю, каким бы решение Влада после не было. Я исправлю. И когда спустя сорок минут мы все выходили из отдела в моей голове стучало только одно — я исправлю. И я за это заплачу, какой бы счет он мне не предъявил.

Глава 13

Вечером следующего дня Влад меня несказанно поразил

— О, обалдеть! — Я изобразила восторг, когда Влад садился рядом со мной на заднее сидение машины и передавал мне букет, кивая Спасскому за рулем и разрешая трогать. — Ты сам выбрал! Книжку про отношения дочитал? Напишу автору благодарственное письмо! Только вот не пойму зачем мне детские игрушки… — растерянно смотрела на коробки с игрушками, которые Влад положил между нами.

— Шибко не радуйся, это не тебе. — Казаков улыбнулся, глядя на мое недоуменное лицо.

— А кому? — бесконечно удивленно посмотрела я на шикарный букет у меня на коленях.

— Сестре. Мы к ней на день рождения едем.

Я в потрясении посмотрела на абсолютно невозмутимого Влада, выдыхающего в окно.

— Эта ехидна позвонила и начала надо мной издеваться, мол, чего, Владик, ты по многолетней традиции опять один припрешься, у-ха-ха, лошара. Я ей такой "не-а. Утрись". — Она там чем-то подавилась. — Влад довольно улыбнулся, не переводя на меня взгляда, потянулся за сигаретами. — Ладно откашлялась, а то грустно было бы помереть в свой день рождения. Она хоть и старая, тридцать четыре уже, столько не живут, но жалко что-то, я к ней немного

привык. Еще на похороны тратиться потом…и плакать надо в таких случаях, а я не умею. Так что хорошо, что откашлялась.

— По многолетней традиции? Ты никого не приводил? — с трудом сглотнула я

— Это же моя семья. — Пожал плечом, стряхивая пепел в окно.

— И меня поведешь… — помертвела.

— Это же моя семья. — Как для идиотки произнес он. Не повторил. Произнес. Сейчас он имел в виду не родную кровь, в отличие от первого раза.

Пока я пыталась вернуть душу из пяток, то отмечала, что несмотря на его сарказм он был напряжен. Движения без плавности, без резкости, но достаточно быстры. Мало моргает, вгляд все чаще сосредоточен, губы сжаты в перерывах выдоха дыма. Нет, здесь дело было не в том, что он как подросток нервничал, собираясь привести девушку в свой дым. Дело было в чем-то другом.

— Влад? — тревожно позвала я.

— Вано, погуляй пару минут. — Приказ ровный и как всегда спокойный. Краткий выдох дыма в окно, пока Спасский сворачивал к обочине и включив аварийки выходил из машины.

— Влад… — напряженно позвала я, глядя в его ровный профиль, на мгновение прикрывший глаза.

— Полин, короче… По понятиям я живу не потому что отсидел. — Сказал это спокойно глядя в сидение перед собой, но я чувствовала, как воздух в салоне стал тяжким от его напряжения.

— Что? — хрипло переспросила я, безотчетно сжимая букет.

— Отец положенец еще с девяностых. — Влад прикрыл глаза и затянулся. Глубоко и долго. — Положенец это вор в законе… В общем, сама понимаешь, что меня не зона научила так жить и так разговаривать.

Я недоверчиво вглядывалась в его лицо, он снова на мгновение прикрыл глаза и протяжно выдохнул дым в сторону окна не поворачивая лица в ту сторону. Выкинул сигарету и достал еще одну. Щелчок. Затяжка. Карие глаза в подлокотник между пустующими передними сидениями.

Прикусил губу на мгновения, заставив меня едва не вздрогнуть и чуть нахмурился, все так же не глядя на меня.

— Это еще не все. — Тихо произнес он, все так же глядя в подлокотник. — Мама при союзе сначала по политической статье влетела, потом они с папой встретились, и… моя сестра, Эвелинка, родилась на второй маминой ходке. Я на третьей. На зоне.

Я неуверенно прыснула глядя на его лицо. И похолодела, когда он разозлился.

— Я тебя блять сейчас серьезные вещи говорю! — рявкнул он устремляя на меня гневный взгляд. — С меня за тебя спросить могут, блядь! Если ты сейчас проебешься с меня за это спросят!

У меня сердце остановилось. Влад раздраженно сплюнул в окно и зло посмотрел перед собой.

— Эвелинка три месяца как откинулась. Объебалась на грабеже, отец перед всеми положенцами выстег ее нахуй на последней сходке… Смотрящему еще переебал, что красных не вывез, там с коблами еще проблема была, ну одну Эвелинка ебнула в бок заточкой, а та под черным ходила и переебали всем, Мясо тоже не в шутеечки играет…

А на фоне играл Владимирский централ.

Я с трудом сглотнула, чувствуя, как ошибается сердце и слушая этого урку, инструктирующего меня ровным, спокойным и, сука, напряженным голосом. Рассказывающего, как положено входить в хату. На какие вопросы отвечать, на какие нет. Как себя вести. И, блять, как смотреть даже…