Экстренный контакт
Шрифт:
Моя ухмылка становится шире.
— Ах, но... ты помнишь.
Она прищуривается на меня.
— Что ты здесь делаешь? — Взгляд ее карих глаз падает на мой чемодан. — О, нет. Том. Ты... бездомный?
И тут же вся моя тревога за эту женщину улетучивается.
С ней все в порядке.
— Бедняжка. Ты голоден? — спрашивает она с напускной озабоченностью. — Эта милая женщина как раз собиралась принести мне желе. Уверена, она сможет достать еще.
Медсестра открывает рот, как будто хочет
— Вообще-то могу. Какой вкус? Мне нравится голубое.
— Решено. Два голубых, — говорит Кэтрин. — Но это заказ на вынос. Пока, Том! — Она отмахивается от меня рукой.
Я стискиваю зубы, пытаясь сдержать свой гнев. На самом деле я даже не вспыльчивый человек. По крайней мере, никогда в этом не признаюсь.
Но бывают исключения.
Только одно исключение, на самом деле. Она.
— Я не бездомный. Я ехал в аэропорт, — говорю ровным голосом. Затем, не удержавшись, добавляю: — Очевидно. Это же Рождество.
Глаза Кэтрин округляются.
— Что? Рождество, говоришь?! Почему мне никто не сказал? Где были все эти знаки? Этот праздник такой ненавязчивый, не так ли?
Я чешу висок.
— Послушай, Кэти. Ты явно жива и чувствуешь себя как обычно. Так что если у тебя все в порядке, то я полечу.
— Вау, кажется, это второй раз, когда мы с тобой в чем-то согласны.
Я не должен спрашивать. Знаю, что не должен, но все равно заглатываю наживку.
— А что было в первый раз?
Ее взгляд тверд.
— Когда мы согласились подписать бумаги о разводе.
Ах, да. Это.
— Что ж, тогда я пойду, — говорит медсестра, указывая большим пальцем на выход, когда выходит из палаты. — Скоро придет врач с последними новостями. Нажмите на кнопку, если захотите желе. Только нажмите один раз, — добавляет она, пристально глядя на Кэтрин.
— Принесите мой телефон! — кричит Кэтрин ей в след. — Пожалуйста?
Медсестра ничего не отвечает и даже не оглядывается, и мне так и хочется последовать ее примеру и сбежать, но почему-то ноги не двигаются.
— Мэм? — зовет Кэтрин медсестру. — Вы меня слышали?
Я ничуть не удивлен, когда медсестра не спешит возвращаться, чтобы выполнить просьбу Кэтрин, и, видимо, Кэтрин тоже не удивлена, потому что покорно вздыхает.
— Черт, я должна была назвать ее «мисс».
Поджимаю губы, чтобы скрыть непрошеную улыбку, гадая, помнит ли Кэтрин, что этому трюку ее научила моя мама.
Я оглядываюсь через плечо, испытывая непреодолимое желание взять на заметку пример медсестры — уйти и не оглядываться.
Но ноги не двигаются.
Желание убежать очень сильно. Но покалывание в руках после телефонного звонка, которое только сейчас начинает стихать? Гораздо сильнее.
Произошел несчастный случай.
На
Но мир без нее? Боль в груди говорит мне, что я к этому не готов.
Кэтрин изучает меня своим пристальным взглядом, который, кажется, всегда видит слишком много. Больше, чем я хочу, чтобы она видела.
— Какого черта ты здесь делаешь, Том?
Вот, уже лучше. Продолжай в том же духе, и у меня появится хоть маленький шанс успеть на самолет.
Не так уж много шансов. Но мои молитвы о задержке рейса сбылись, и если уеду сейчас, то может быть...
Но я, кажется, не могу перестать смотреть на капельницу в тыльной стороне ее руки. Или слышать тихий зловещий писк больничных аппаратов. Или замечать, что ее колкости кажутся чуть менее острыми, чем раньше.
Я пытаюсь улыбнуться.
— Полагаю, ты не поверишь, что я просто был поблизости?
Кэтрин не улыбается в ответ. Мое обычное обаяние на нее не действует. И никогда не действовало.
Я вздыхаю и перестаю улыбаться, немного удивляясь тому, какое это облегчение. С Кэтрин мне никогда не приходилось притворяться.
— Мне позвонили из твоего офиса, — объясняю я, кладя сумку на чемодан на колесиках, чтобы дать плечу отдохнуть. Скрещиваю руки на груди. — Очевидно, я все еще числюсь твоим контактным лицом в экстренных ситуациях.
Я уже собираюсь спросить, не было ли это упущение ее способом помучить меня, но по слишком быстрому взмаху ресниц и отсутствию язвительной реплики понимаю, что это откровение застало ее врасплох.
— Ты не знала? — спрашиваю я. — Забыла внести изменение?
— Нет, Том, я не знала. — Она подносит руку ко лбу, потом морщится. — Прости, что разрушила твою маленькую фантазию о том, что специально придумала причину, чтобы снова тебя увидеть.
— Хм. — То, что Кэтрин что-то пропустила, это... интересно. Пропущенный день рождения? Годовщина? Запланированный вечер свиданий? Я могу представить, что Кэтрин забыла об этих деталях. Знаю об этом не понаслышке.
Но когда речь заходит о чем-то, связанным с ее работой, нет ничего такого, что бы она не контролировала.
Кэтрин сосредоточенно смотрит на меня.
— Ладно. Я могу понять, почему они позвонили тебе. Но не понимаю, почему ты пришел.
— Поверь мне, — бормочу я. — Я задавал себе тот же вопрос.
Она поднимает брови и ждет, когда я начну рассказывать.
Я вздыхаю.
— Слушай. Именно так поступают порядочные люди, когда слышат, что кто-то пострадал. Не то чтобы я ожидал от тебя понимания таких человеческих понятий.