Экстренный контакт
Шрифт:
— Я порядочная. — Она бормочет что-то неразборчивое о «Рокеттс», заставляя меня задуматься, не является ли ее травма головы более серьезной, чем я предполагал.
Но я заставляю себя не спрашивать, о чем, черт возьми, она говорит. Чем меньше подробностей узнаю о ее нынешней жизни, тем сложнее будет втянуться в нее. По опыту знаю, что, если я это сделаю, отвязаться от этой женщины будет практически невозможно.
— Если это поможет, — добавляю я. — Я очень жалею, что пришел.
Кэтрин осторожно прикасается к повязке на
— Это действительно помогает. Спасибо.
Я закатываю глаза, а затем снова перевожу взгляд на нее. На мгновение вспоминаю то время, когда я заботился о ней. А она обо мне.
До того, как все полетело к чертям.
Время притупило эту боль. Черт, до этого момента я думал, что время полностью изгнало ее из моей жизни.
Однако, увидев ее снова... понял, что боль все еще жива. Притупилась, но определенно присутствует. Немного похоже на телевизор в спорт-баре, который настроен на канал, который вы бы сами не выбрали. По нему показывают не вашу любимую команду. Даже не ваш любимый вид спорта. Но по какой-то причине он все равно требует немного вашего внимания.
Сейчас это Кэтрин. Не моя команда. Не мой вид спорта. И все же я не могу отвести взгляд.
Если бы к моей голове был приставлен пистолет? Конечно. Я мог бы признаться, что думаю о Кэтрин смутно, приглушенно. Но поскольку, скорее всего, человеком, держащим в руках упомянутый пистолет, была бы сама Кэтрин, я никогда не признаюсь ей в своих сложных чувствах.
Кэтрин считает, что чувства других людей — это оружие, и она не боится его использовать, когда чувствует себя уязвленной. А это, учитывая, как она выглядит, уже не за горами.
И все же, судя по тому, как она смотрит на меня, не думаю, что она хочет причинить мне боль. Это почти, как если бы...
Наш почти-но-не-совсем-момент прерывает доктор, входящий уверенной походкой.
— Привет, как у нас дела? Я доктор Палмер.
Доктор смотрит в мою сторону.
— Ах, он здесь! Вы, должно быть, муж.
Я щипаю себя за переносицу.
— Только в моих кошмарах.
— О. Я прошу прощения. — Доктор хмуро смотрит на экран.
— Произошла путаница в бумагах, — объясняет Кэтрин. — Том как раз уходил.
Какие бы человеческие чувства она не испытывала, они, по-видимому, исчезли, потому что она пытается прогнать меня, дергая при этом капельницу. Морщится от боли, но быстро приходит в себя и свирепо смотрит на меня. Мое присутствие здесь явно доводит ее до бешенства. Это все приглашение, которое мне нужно.
Я ухмыляюсь и демонстративно придвигаю свой чемодан к стене, чтобы он не мешал. Чтобы создать эффект «я здесь надолго», снимаю пальто и перекидываю его через ручку чемодана.
Хмурый взгляд Кэтрин усиливается, и когда я встречаюсь с ней взглядом, она произносит одними губами: «Я убью тебя».
Затем проводит пальцем линию по своей шее.
Я не могу удержаться от смеха. Она такая...
Кэтрин.
—
Есть ли в этом представлении доля правды, я никогда не скажу.
— Позвольте мне угадать, — продолжаю я. — Аневризма, вызванная чрезмерным использованием мобильного телефона?
— Кстати, о моем мобильном телефоне, я не могу его найти, — вмешивается Кэтрин. — И медсестра не принесла мне его, хотя я очень вежливо попросила.
Я бросаю на нее взгляд, который она игнорирует.
— Остаться без мобильника? Твой худший кошмар, — говорю я себе под нос.
— Ты мой худший кошмар, — парирует она в ответ. Не шепотом.
— Конечно, Кэти, — говорю я, разводя руки в стороны. — Не стесняйся, звони своему другому экстренному контакту. О, подожди...
Кэтрин быстро отводит взгляд, и я чувствую комок вины в груди от осознания того, что моя колкость попала в цель немного резче, чем я намеревался.
Очевидно, что причины, по которым она не обновила информацию о своих контактных лицах, связаны не столько с недосмотром или какой-то странной местью, сколько с тем фактом, что...
У Кэтрин больше никого нет.
Я не могу определиться, что чувствую по этому поводу.
Внимание женщины возвращается к доктору.
— Ну, что там? Когда я смогу пойти домой?
— Ну, мы получили результаты вашей компьютерной томографии. — Доктор бросает взгляд в мою сторону, явно не желая обсуждать медицинские подробности Кэтрин в присутствии не члена семьи.
Кэтрин тоже это улавливает, потому что пренебрежительно машет рукой.
— Все в порядке. Мы с Томом когда-то были... близки.
— Мерзость, — бормочу я. — Не выражайся так.
— Вообще-то мы были женаты, — уточняет Кэтрин. — Я знаю. Мне тоже трудно в это поверить. Но я была любовью всей его жизни, которая разбила ему сердце.
Теперь моя очередь отвести взгляд, но успеваю заметить, как она хмурится. Возможно, я не единственный, кто отпускает непреднамеренные колкости с неожиданным результатом.
Доктор мудро отказывается признавать что-либо из нашей романтической истории и вместо этого снова изучает свой планшет.
— Как мы и предполагали, когда вас привезли, эта ужасная головная боль, которую вы чувствуете, связана с сотрясением мозга.
— Это невозможно, — говорю я. — Ее голова слишком твердая.
Это не самая удачная моя фраза, и доктор, и Кэтрин игнорируют меня.
— Насколько серьезное сотрясение? — спрашивает Кэтрин, нахмурившись.
— Ну, вы потеряли сознание на некоторое время, так что речь определенно идет о чем-то большем, чем небольшая шишка на голове. Но я не вижу причин, по которым вы не сможете полностью восстановиться.