Экстренный случай
Шрифт:
– Ладно. Когда я отсюда выберусь?
– Дня через три. Самое большее – четыре.
– Ты что, издеваешься?
– Гематома чревата, – напомнил он мне. – Ты должен отлежаться.
– У меня есть выбор?
– Господи, не зря же говорят: нет пациента хуже, чем врач.
– Дай еще морфию, – попросил я.
– Нельзя.
– А дарвона можно?
– Нет.
– Аспирин?
– Ладно, – уступил Хэммонд. – Этой дряни не жалко.
– А ты не подсунешь мне прессованную сахарную пудру?
– Думай, что говоришь, не то позову консультанта из психиатрии.
– Не
Хэммонд только усмехнулся и был таков. Я немного подремал, а потом пришла Джудит. Какое-то время она делала вид, будто сердится на меня, но надолго ее не хватило. Я объяснил жене, что в случившемся нет моей вины, и она назвала меня чертовым дурнем, а потом поцеловала.
Чуть позже нагрянули легавые, и мне пришлось притвориться спящим. Вечером сиделка принесла газеты, и я стал искать заметку об Арте. Увы, таковой не нашлось. Только несколько бульварных статеек об Анджеле Хардинг и Романе Джонсе, и больше ничего. Потом снова пришла Джудит и сообщила, что у Бетти и детей все хорошо, а Арта освободят завтра.
Я сказал, что это очень добрая весть, и Джудит улыбнулась.
2
В больнице у человека исчезает чувство времени. Дни сливаются в один. Вам измеряют температуру, вас кормят, вас осматривает врач, потом снова появляется градусник… Вот, собственно, и все. Меня навестили Сандерсон, Фриц, еще несколько человек. В том числе и полицейские. На сей раз мне не удалось прикинуться спящим, и я рассказал им все, что знал. Полицейские внимательно слушали и даже делали какие-то записи. К вечеру второго дня мне стало получше. В голове прояснилось, слабость начала проходить. О чем и сообщил Хэммонду. Но он лишь хмыкнул и посоветовал мне полежать еще сутки.
После обеда меня навестил Арт Ли. По своему обыкновению, он криво ухмылялся, но выглядел очень усталым. И постаревшим.
– Привет, – сказал я. – Ну что, приятно снова почувствовать себя свободным человеком?
– Приятно, – согласился он, стоя в изножье кровати и покачивая головой. – Тебе очень больно?
– Теперь уже нет.
– Жаль, что так вышло.
– Все в порядке. Это даже было занятно. Первая эпидуральная гематома в моей жизни.
Я умолк. Мне хотелось задать ему один вопрос. Я успел многое обдумать, выругать себя за уйму дурацких ошибок, допущенных по ходу дела. Я знал, что самая большая моя оплошность – вызов репортера из «Глоб». Не стоило мне тащить его в дом Ли. Это была огромная глупость. Но не единственная. Вот почему меня так и подмывало задать Арту один вопрос.
Но я не стал этого делать. А лишь сказал:
– Надо полагать, полиция разложила все по полочкам.
Арт кивнул.
– Роман Джонс заставил Анджелу сделать аборт Карен. Когда ты заинтересовался им, он отправился домой к Анджеле, вероятно, чтобы убить ее. Решив, что за ним следят, Джонс затаился и устроил тебе западню, после чего пошел к девушке и принялся гоняться за ней с бритвой. Бритвой же он и полоснул тебя по лбу.
– Очень мило.
– Анджела схватила кухонный нож и начала
– Это она так сказала?
– Похоже, что да.
Я кивнул. Мы молча переглянулись.
– Спасибо тебе за помощь, – сказал наконец Арт.
– Всегда к твоим услугам. Но уверен ли ты, что я и впрямь помог?
Арт улыбнулся:
– Я же на свободе.
– Я не то имел в виду.
Он передернул плечами и присел на край кровати.
– Огласка – не твоя вина. Кроме того, Бостон уже начал мне надоедать. Я созрел для переезда.
– Куда подашься?
– Я думаю, обратно в Калифорнию. Пришла охота пожить в Лос-Анджелесе. Может, приму роды у какой-нибудь кинозвезды.
– У кинозвезд не бывает детей, – сказал я. – У них все больше агенты.
Арт рассмеялся. Какое-то мгновение это был так хорошо знакомый мне смех человека, услышавшего забавную шутку и уже успевшего придумать достойный ответ, а оттого очень довольного собой. Но лишь мгновение. Арт хотел что-то сказать, но быстро закрыл рот и уставился в пол. Смех оборвался.
– Ты побывал на работе? – спросил я.
– Забежал, чтобы прикрыть лавочку. Я уже готовлюсь к переезду.
– Когда отбываете?
– На следующей неделе.
– Так скоро?
Арт передернул плечами:
– Не имею ни малейшего желания задерживаться здесь.
– Да, могу себе представить, – согласился я.
3
Полагаю, что все последующие события – результат охватившей меня злости. Дело было препоганое, смрадное и мерзкое, и мне следовало попросту отойти в сторону, оставить людей в покое и все забыть. Не было никакой нужды продолжать это бессмысленное расследование. Но когда Джудит сказала, что хочет устроить Ли прощальную вечеринку, я ответил: нет, Арту это не понравится.
После чего моя злость сделалась еще сильнее.
На третий день я принялся канючить, да так, что Хэммонд в конце концов согласился выписать меня. Подозреваю, что моему освобождению способствовали и жалобы медсестер. В общем, в три часа десять минут пополудни меня спровадили. Джудит привезла мне кое-какую одежду, и мы поехали домой. По пути я сказал жене:
– Сверни направо, когда доедешь до угла.
– Зачем?
– Я должен заглянуть в одно место.
– Джон…
– Не надо, Джудит. Всего на несколько минут.
Она нахмурилась, но свернула направо, как я и просил, а затем, руководствуясь моими указаниями, проехала через Маячный холм к улице, где жила Анджела Хардинг. Перед домом стояла патрульная машина, на втором этаже у двери квартиры топтался полицейский.
– Я доктор Берри из лаборатории Мэллори, – представился я. – Вы уже взяли образцы крови?
Полицейский растерялся.
– Какие образцы?
– Соскобы с кровавых пятен в комнате. Сухие образцы. Для анализа на двадцать шесть различных факторов.