Экстрим не предлагать!

Хоуп Аманди

Ростислав проснулся первым и, радуясь, что все чем-то увлечены, не сводил глаз со спящей Дарья. Как же она была прекрасна! И он вдруг почувствовал себя таким счастливым! Оказывается, ему совсем немного для счастья надо — просто видеть любимого человека рядом. Как бы там ни было, а хорошо, что он здесь.

Он не допустит, чтобы кто-то причинил ей вред.

Ростислав сейчас желал больше всего на свете, чтобы эти мгновения длились бесконечно. Но, то ли от стоявшего гама, то ли от его пристального взгляда, женщина, сладко потянувшись, медленно открыла

глаза. Поскольку картинка не изменилась — перед ней был все тот же любимый образ — Дарья, не осознавая, что уже проснулась, взглянула на Ростислава с такой нежностью и любовью, что у последнего перехватило дыхание. Они сидели и смотрели друг на друга, улыбаясь. Казалось, окружающий мир перестал для них существовать. Во всей Вселенной были только он и она.

Первой их пробуждение заметила стюардесса, которая не была увлечена игрой, как все остальные, а просто наблюдала за происходящим. Задержав взгляд на любопытной картине всего на пару секунд, она, стараясь не привлечь больше ничьего внимания, переключилась вновь на игру. Но было поздно.

Элла, сразу почувствовавшая в ней возможную соперницу, а она в каждой красивой женщине видела соперницу, зная слабости Великопольского, и теперь пристально за ней наблюдавшая, проследила за ее взглядом и расплылась в улыбке. Именно голос Эллочки и вернул к действительности проснувшуюся Дарью.

– С пробуждением Дарья Андреевна, Ростислав Романович! — сказала язвительно Эля

Ростислав с сожалением наблюдал как менялось выражение лица Даши. Улыбка сошла с него, её взгляд ещё секунду назад такой тёплый и родной, стал тускнеть, она растеряно опустила глаза, обхватила плечи руками, как бы защищаясь, и взглянула на Ростислава уже по другому, зло, будто он её застукал за преступлением. На него повеяло холодом, как от Ледовитого океана.

– Как спалось? И как у вас так получается — вместе засыпать, вместе просыпаться? Такая феноменальная синхронность не может не удивлять! — Элла, поощряемая Великопольским, была в ударе. — Не каждая семейная пара может этим похвастаться.

К Элле незамедлительно присоединился Павел:

— Шутка ли, столько времени вместе, буквально бок о бок …, - и, заметив недобрый взгляд Станиславовича, продолжил:

— Проработали! Вот с кого нам надо брать пример! Какая сплоченность, взаимопонимание, взаимодействие …

Внимание всех переключилось на проснувшихся. Но тот, для кого, большей частью, предназначались эти слова, остался непоколебим. Фима, давно разгадав замысел Великопольского и Эллы, решил, что впредь не поддастся на их провокации. Он повернулся к Дарья и с улыбкой спросил:

— Ты, выспалась, дорогая?

— Да, спасибо! — всё ещё растеряно проговорила та.

— Дарья Андреевна, Ростислав, раз вы уже проснулись, может, присоединитесь к нам? — предложила Валя. — Мы только начали.

— Вот и фишечка у нас еще одна осталась, прямо для вас — красненькая! — поддержал подругу Артур, и тут же получил от нее толчок в бок. — А что я сказал такого? Она, действительно, красного цвета.

— Нет,

спасибо, Валя! — в унисон ответили Дарья и Ростислав и сразу же замолчали, смутившись.

Элла захихикала, переглянувшись с Великопольским, который сразу же включился в разговор:

— Валентина Степановна, что же вы дезинформируете наших самых ценных сотрудников? Формулировочка неправильная у вас. Участие в такой крайне увлекательной и не менее познавательной игре — не личное дело каждого, а подчинение приказу начальства. Я прав, Платон Станиславович?

— А и, правда, Дарья, Ростислав, присоединяйтесь, — поддержал Ершов, но его тон не был приказным, скорее даже дружелюбно-просящим.

Дарья только открыла рот, чтобы ответить, но Великопольский не унимался:

— А, кроме того, Дарья Андреевна, я всегда видел в вас достойного конкурента, не делая скидку на ваш пол, — многозначительно замолчал, а потом продолжил: — Хоть я и отношусь с большим уважением ко всем присутствующим, но равных себе конкурентов в этой игре среди них не вижу. Ну, разве только Платон Станиславович, но он у нас неиграющий игрок — банкир!

Обводя всех взглядом, он вещал дальше:

– Вот ведь парадокс — народа собралось немало, а сразиться не с кем: пионеры, то есть студенты, пенс…, - увидев лицо Ершова, запнулся и сделал вид, что закашлялся.

К окончанию его речи Станиславович буквально взорвался от негодования, заявив, что это было последней каплей, и его терпению настал конец, к нему присоединились другие возмущенные.

Великопольский начал оправдываться, уверяя, что ни в коем случае никого не хотел обидеть. Он это делал с таким выражением искреннего раскаяния на лице, что даже Элла в это почти поверила. Но когда он перевел свой взгляд на Дашу, то там не было даже тени раскаяния или сожаления о случившемся.

Дарья откинулась на спинку кресла.

— Спасибо, Павел Сигизмундович, но у меня нет никакого желания играть в ваши игры.

Она выделила слово «ваши». Конечно же, Дарья понимала, для кого и чего было устроено это представление, и о какой игре, где она противник, говорил Павел. Выиграв сражение, она еще не выиграла войну. И о начале военных действий ей только что объявили.

В этот момент она поймала на себе взгляд Ростислава. В нем была неподдельная тревога и столько нежности, что война с Великопольским моментально отошла на второй план. Дарья закрыла глаза.

После спектакля Великопольского Ростислав для себя с грустью отметил: «В ее жизни ничего не меняется. Все та же борьба за выживание. Как она это все выдерживает?»

В этот момент в салоне появилась стюардесса, никто и не заметил, когда она вышла, и объявила:

— Подлетаем к аэропорту Дубаи, он очень красив. Этот аэропорт, по праву, считается одним из самых красивых в мире, вам можно будет его осмотреть но надолго не расходитесь. Через два часа вылетаем на Мальдивы.

Вот такая «весёлая» команда отправилась чартерным рейсом на Мальдивы, ещё не представляя, что с ним там случится.