Экстрим по праздникам
Шрифт:
Начальник отдела сбыта сидел бледный как мел. Платок в его руках был мокрым от пота. Лысина его блестела.
Арсен обратился к нему:
– Александр Сергеевич, за последнее время из Новоармейска никаких предложений о сотрудничестве не поступало?
Лебедев поднял глаза на шефа:
– Что вы, какое сотрудничество! С этим Новоармейском работать никто не хочет. Там же самогонных аппаратов больше, чем населения. Я просто удивляюсь, как туда столько вина ухитрились на продажу сдать, ведь в городе спиртным отродясь в магазинах не торговали – невыгодно. И тем не менее поддельное вино, оказывается, специально
Он вздохнул и полез в карман за новым носовым платком.
Арсен тем временем переключил свое внимание на Бойко.
– Владимир Федорович, а какие у вас предположения по поводу случившегося?
Главный снабженец «Ковчега» сидел, подперев ладонью подбородок, и разглядывал громоздкую декоративную пепельницу, стоявшую посередине стола. Не меняя позы, он сказал:
– Предположений миллион. Бутылки делаются на заводе технического стекла, этикетки печатаются в типографии номер три. Все это можно купить. Надо у них узнавать, кто к ним обращался, а так мы будем топтаться на месте. Собственно, пусть милиция этим и занимается. У нас своих проблем хватает. А на борзописцев надо в суд подать.
Арсен обвел взглядом сидящих в кабинете и тихим, но притом каким-то звенящим голосом заявил:
– В общем, так! С сегодняшнего дня каждый из вас особо строго будет следить за работой своего отдела, и за действие каждого своего подчиненного вы будете отвечать головой. Почему даже от своих заместителей я не могу узнать что-то путное? У меня такое ощущение, что вы работаете отдельно от своих отделов. Не заставляйте меня прибегать к крайним мерам. Ведь только от одного человека я смог услышать вразумительный ответ.
Лебедев запыхтел, сделал серьезное лицо, но было ясно: он доволен тем, что шеф хоть и не напрямую, но все-таки похвалил его. Мне он был наиболее приятен из всех замов. А еще мне нравился Литвиненко. Наверное, за прямоту. Бойко был каким-то странным, чересчур разнузданным, что ли. Про Щербакова я ничего не могла сказать. А вот Ширшина явно мутная тетка. Она мне не нравилась.
Так ничего толком и не узнав от своих заместителей, Кечаян отпустил их, сел в кресло и задумался. Я сидела за своим столом и молча разглядывала пальму. Наконец мой клиент подал голос:
– Мы не узнали ничего нового. А у вас, Женя, есть какие-нибудь соображения по поводу случившегося?
Хм, соображения! Они у меня есть, конечно, но я пока ничего говорить не буду. И я ответила:
– Пока никаких, Арсен. Думаю, что нам лучше отправиться домой.
– Да, наверное, вы правы. Надо только позвать Сурика.
«Ага, конечно, чтобы Сурик знал, что мы поехали домой и взорвал нас по дороге», – подумала я, а вслух сказала:
– Нет, не надо. Достаточно сообщить об этом секретарше. Зачем отрывать Сурика от работы? У него и так забот выше крыши. Он сейчас, кажется, в лаборатории?
– Да. Во всяком случае, туда направлялся.
– Ну вот, – продолжила я, – скажем Ире, что мы поехали. Пускай она ему потом передаст.
Я сразу вспомнила телефонный разговор секретарши с подружкой. Тоже, кстати, престранная она девушка. Но если всех подозревать, можно под конец свихнуться.
Вечером я сидела в своей комнате и готовилась к предстоящей встрече. Арсен уже спал. Когда мы приехали домой, он с расстройства в одиночестве выпил какое-то жуткое количество коньяка и заснул прямо в кабинете, на кожаном диване. Будить мы его не стали, просто Нелли Петровна подняла его ноги с пола и укрыла пледом.
Мне отключка клиента была на руку. Во-первых, объяснять мою отлучку не придется, а во-вторых, сам он из дома никуда не денется, и мне спокойней будет. «Владимира Ильича», вернее, ту часть личной охраны Кечаяна, которая «Ильич», я попросила посидеть в кабинете до моего прихода и покараулить шефа. На случай, если тот проснется, была придумана история, что я срочно поехала к себе домой и вернусь с минуты на минуту.
А мне предстояло встретиться с шантажистами. Выглядеть похожей на Лину было достаточно легко – она была моего роста, а размер ее одежды был чуть меньше, чем мой. Но в гардеробе мы нашли костюм, который я смогла на себя надеть и не быть стесненной в движениях. Нашли мы также парик, который в точности повторял ее нынешний цвет волос и прическу.
– Когда я постричься хотела, то купила этот парик, чтобы поносить его и привыкнуть. У меня всю жизнь волосы длинные были. Сразу стричься страшно, вот я и репетировала, как я буду выглядеть.
Изменить мою внешность было делом нескольких минут. Я вставила цветные линзы и подкрасила глаза. Лина пользовалась красной губной помадой, я же на дух ее не переносила. И мое лицо сразу изменилось до неузнаваемости, как только я намазала губы таким цветом. Я закрыла тюбик и взглянула в зеркало – на меня смотрела незнакомая девушка, весьма похожая на Элину Кечаян. Ну что ж, нужный эффект был достигнут.
Около половины десятого вечера из моей комнаты вышли две Лины Кечаян, похожие друг на друга как две капли воды. Только одна была в темном брючном костюме, а другая в длинном атласном халате. Одна оставалась дома, а вторая отправлялась на встречу с неизвестными людьми, которые шантажировали ее.
В холле Лина обняла меня и поцеловала в щеку:
– Удачи тебе, Женечка! Я за тебя молиться буду.
– Спасибо, – ответила я, – уверена, что все будет прекрасно.
Ровно в десять я подъехала на Лининой машине к четырнадцатиэтажному дому на улице Советской и вышла из машины. Встреча была назначена на лавочке, поэтому я перешла дорогу, села и стала ждать. Фонари на улице светили довольно ярко, но лавочка, на которой я сидела, была спрятана за двумя мощными пирамидальными тополями и почти со всех сторон окружена кустарниками, опознать которые без листвы мне не удалось. Поэтому здесь было сравнительно темно. В кармане у меня лежал диктофон с очень мощным микрофоном, позволявшим достаточно четко записывать речь человека, даже если бы на мне была дубленка, а диктофон находился бы в нижнем белье. Внешне он выглядел как батончик «Марс», только чуть – чуть больше. Но кто в темноте станет разглядывать размеры шоколадки, если вдруг вздумает проверить содержимое моих карманов?